— Какое мне дело до религиозных фанатиков? — спросил искренне изумлённый Невилл. — Вчера я предотвратил вторую Великую войну!

— В ущерб делам колоний, в ущерб нашим государственным интересам, — поморщился король. — И это непростительно.

— Нет ничего важнее колоний! — вторил ему Дэвид Ллойд Джордж.

— Великобритания всегда думала только о себе, — произнёс лорд Галифакс. — Именно это привело её к величию и превратило в Империю, над которой никогда не заходит Солнце. Я хочу сказать, что у меня ощущение, будто вы думаете не только о Великобритании, мистер Чемберлен.

— Ваше Величество, вы хотите моей отставки? — всё верно понял Невилл.

— Ваш пост займёт лорд Галифакс, — произнёс Георг VI. — Я надеюсь, что вы понимаете, что ваша отставка будет добровольной и почётной, ввиду ваших нынешних достижений?

Невиллу показалось, что весь мир перевернулся с ног на голову.

Он вернулся в Лондон, как триумфатор, но покинет Букингемский дворец, как никому не нужный изгой.

Дэвид Ллойд Джордж позволил себе торжествующую улыбку.

— Граф Дуйвор займёт пост министра колоний в новом кабинете лорда Галифакса, — продолжил король. — Можете идти, мистер Чемберлен. Завтра утром лорд Галифакс будет ожидать вас в вашем бывшем кабинете.

Покидая Букингемский дворец, Чемберлен думал лишь об одном.

«Я слишком увлёкся внешней политикой, напрасно понадеявшись на свой кабинет», — прокручивал он в своей голове. — «Индия, будь проклята Индия…»

— Я пошёл вам навстречу, лорд Галифакс, — произнёс король, когда Невилл покинул кабинет. — Теперь я жду, что вы сделаете так, что я больше не услышу никаких плохих новостей из Индии.

— Да, Ваше Величество, — ответил лорд Галифакс.

*9 марта 1939 года*

— Умри… — улыбнулся Николай и медленно вдавил тесак в глотку испуганного солдата.

Тёмно-красная кровь потекла по лезвию, обагрив рукоять и обе руки Ежова.

Выдернув лезвие из глотки мертвеца, он поднялся на ноги и огляделся.

Захват города Катака проходил строго по разработанному им самим сценарию.

Часовые были вырезаны в ночной тьме — тревога не была поднята, поэтому боевые группы военного крыла его секты беспрепятственно проникли в город и начали «посещать адреса».

Военное крыло он назвал «Кали ке преми», что на русском означает «Любовники Кали».

Это его главная находка, изначально не предусмотренная Центром — замешивать свой культ с местными верованьями. И это была настоящая находка — верующие сами начали объяснять для себя пробелы в его культе, а также куда охотнее вступать в его секту. Ведь это те же боги, те же принципы, но с новой основой — Любовью.

Николай приказал не жалеть англичан и тех, кто им сочувствует. Багровые потоки потекли по улицам Катаки…

Наибольший интерес для него представлял «Гранд Отель», в котором, по сообщению от Центра, разместился агент SIS, Альфред Лоутон.

SIS, также известная, как MI6 — это его главный враг в Индии.

Оперативники, агенты, сексоты и просто наёмники ищут его по всей стране, ведь никто не знает, где он сейчас и где будет завтра. Но эти ищут его по служебному долгу или за выплаченный аванс.

А есть те, кто хочет получить обещанную награду за его голову — 100 000 фунтов стерлингов. Будь у него запасная голова, он бы сам явился за наградой…

И, да, несмотря на то, что он нарушил инструкции, данные ему Центром, работа по его основной задаче продолжается: КГБ снабжает его ценными сведениями, а он делает то, что прикажут.

Его движение на юг крепко связано с планами Центра — он берёт только те города, на которые укажут, убивает тех, на кого укажут, а также агитирует там, где укажут.

Сотрудничество вполне плодотворно и взаимовыгодно. Николай ещё не признавался в этом даже себе, но, в глубине души, уже отделял себя от Центра. Есть он, и есть Центр.

Также он понимал, что Индия — это навсегда. Назад дороги больше нет, он сам сжёг последний мост. Да и проект очень большой, возможно, что длиною во всю жизнь…

Услышав шорох, Николай выхватил из кобуры револьвер «Уэбли» и разрядил его в кусты. Кто-то вскрикнул, а Ежов, словно голодный тигр-людоед, кинулся в кусты, где нашёл раненого солдата, пытающегося вытащить из ножен штык-нож.

Сделать этого он ему не дал…

Ночь вновь прорезал истошный вопль, как десяток раз до этого.

Город уже взят, поэтому таиться нет никакого смысла — Николай сегодня решил лично поохотиться на разбежавшихся солдат гарнизона.

Без офицеров, большую часть которых вырезали вместе с семьями прямо в постелях, солдаты оказались неспособными дать организованный отпор.

Потери среди «Любовников Кали» составили жалкие 112 человек, что вообще ничто, если сравнивать с тем, скольких они потеряли при штурме Индора. Тогда погибло 844 «любовника», не считая рядовых сектантов, потери которых никто даже не считал.

В «любовники» берут не каждого сектанта. Чтобы стать им, необходимо пройти обряд инициации — ритуал отречения, испытание пламенем, а также поцелуй Кали.

Ритуал отречения — семь дней и ночей одиночества и медитации, в течение которых кандидат молится и отвечает на три главных вопроса.

Первый вопрос: «Что я люблю настолько, что готов убить и умереть?»

Второй вопрос: «Что в этом мире должно быть уничтожено?»

Третий вопрос: «Какую истину я готов нести, даже если весь мир обернётся против меня?»

На восьмую ночь инициированные «любовники» омывают кандидата в крови буйвола.

Испытание пламенем — самое короткое, но самое сложное. Кандидат помещает левую руку в пламя и держит её там столько времени, сколько нужно, чтобы произнести «Любовь сжигает слабых, но я — её меч!»

Поцелуй Кали — это уже формальность. Кандидат наносит себе на лоб порез собственным мечом и приносит клятву.

Ежов, уставший бегать по окружающим город джунглям, вернулся в передовой лагерь его небольшой армии.

Он проходил мимо полевого госпиталя, в котором врачи пытались помочь раненым и спасти умирающих.

— Что у нас тут? — заглянул Николай в одну из палаток.

Внутри лежал один из «любовников», живот которого был разворочен пулей «дум-дум». Это в международных войнах британские солдаты не применяют экспансивные боеприпасы, но в Гаагской конвенции ничего не говорится о подавлении колониальных восстаний…

— Я — клинок Любви, очищающий мир огнём и кровью… — хрипя, произносил свою клятву «любовник Кали». — Я не боюсь ни боли, ни смерти, ибо Любовь вечна… Я отвергаю слабость и принимаю силу… Пусть Кали ведёт меня в битве, пусть Равенство