— Мухаммед! — крикнул начальник охраны, но Госн прервал его.

— Я отвезу командира. В моей мастерской ему не нужна охрана.

— Но…

— Ты беспокоишься, как старая баба! Будь израильтяне такими умными, и тебя и командира уже давно бы не было! — В темноте Госн не видел выражения лица охранника, но почувствовал ярость опытного бойца.

— Посмотрим, что скажет сам командир!

— Что случилось? — В дверях появился Куати, запихивающий за пояс полы рубашки.

— Я отвезу тебя, командир. Для этого нам не понадобится охрана.

— Согласен, Ибрагим. — Куати сел в «джип». Госн отъехал под взглядами изумленных охранников.

— Так что у тебя приключилось?

— Это оказалась все-таки бомба, а никакое не устройство подавления помех, — ответил инженер.

— Ну и что? Мы находим десятки этих проклятых бомб! Что в ней особенного?

— Будет намного проще, если ты увидишь сам. — Госн ехал быстро, не сводя глаз с дороги. — И если ты решишь, что я напрасно потратил твое время, можешь убить меня.

При этих словах Куати резко повернул голову и уставился на Госна. Такая мысль уже пришла в голову командиру, но он был слишком опытен, чтобы произнести ее вслух. Может быть, Госн и не был настоящим бойцом, но в своей области оставался непревзойденным. Польза, которую приносил он отряду, была не меньше, чем от любого бойца. Командир до остановки у мастерской не проронил ни слова. Ему хотелось, чтобы принимаемые лекарства позволяли ему есть, — нет, удержать в организме принятую пищу.

Пятнадцать минут спустя Госн остановил «джип» неподалеку от мастерской и провел командира обходным путем. Куати чувствовал себя сбитым с толку и с трудом сдерживал гнев.

— Ну в чем дело?

— Подойди сюда. — Госн наклонился и поднял ящик. — Смотри!

— Что это? — На земле лежало что-то похожее на небольшое ядро, какой-то металлический шар.

Госн едва скрывал удовольствие: Куати рассержен, но это скоро пройдет.

— Плутоний.

Голова командира повернулась с такой быстротой, словно отпустили пружину.

— Что? Что ты сказал?

Госн успокаивающе поднял руку, затем тихо, но уверенно объяснил:

— Командир, это — разрывной заряд атомной бомбы. Израильской атомной бомбы.

— Не может быть! — прошептал Куати.

— Прикоснись ладонью — предложил Госн.

Командир наклонился и дотронулся до шара.

— Он теплый. Но почему?

— Из-за распада альфа-частиц. Это излучение, не приносящее вреда, — по крайней мере здесь. Повторяю, это плутоний, заряд атомной бомбы. Ничем другим эта сфера не может быть.

— Ты уверен?

— Абсолютно уверен. — Госн подошел к корпусу бомбы. — Смотри… — Он поднял крошечные электронные детали. — Походят на стеклянных пауков, правда? Они называются криотронами и осуществляют свои функции с абсолютной точностью, которая требуется только для одной цели. А это взрывные блоки — видишь, некоторые еще целы, имеют форму шестиугольника, а вот — пятиугольники. Такая форма необходима для образования идеальной взрывной сферы. Направленные заряды как у ракетной гранаты, только здесь фокус взрыва находится внутри. Эти взрывные блоки рассчитаны на то, чтобы сжать плутониевую сферу до размера ореха.

— Но шар-то металлический! Его невозможно сжать!

— Командир, я не специалист в этих вопросах, но все-таки кое-что понимаю. При одновременном взрыве всех блоков эта металлическая сфера будет сжата, словно сделанная из каучука. Такое вполне возможно — ты ведь видел, что делает заряд направленного действия с броней танка? А здесь достаточно взрывчатки на сотню ракетных гранат! Сила взрыва сокрушит шар. После такого резкого сжатия атомы плутония сблизятся и начнется цепная реакция. Вспомни, командир: бомба упала в огород старика в первый же день Октябрьской войны. Израильтян напугала мощь сирийских атак, и они были потрясены результативностью русских ракет… Самолет, который нес атомную бомбу, сбили, а бомба пропала. Как все это произошло на самом деле, не имеет значения. Важно то, Исмаил, что у нас в руках оказались компоненты атомной бомбы. — Госн достал еще одну сигарету и закурил.

— А ты сможешь…

— Попытаюсь, — ответил инженер. С лица Куати внезапно исчезла маска боли, не оставлявшей его больше месяца.

— Аллах милостив!

— Поистине милостив. Командир, следует все обдумать. Обдумать очень тщательно. Что касается безопасности…

Куати кивнул.

— Да, конечно. Ты поступил правильно, доставив сюда меня одного. В этом деле никому нельзя доверять… никому. Что потребуется тебе?

— Первое, что мне нужно, — это информация, командир. И книги. Знаешь, куда мне нужно отправиться за ними?

— В Россию?

Госн покачал головой.

— Нет, командир. В Израиль. Куда еще?

* * *

Конгрессмен Элан Трент ждал Райана в комнате, где проводились закрытые слушания комитетов. Ее ежедневно проверяли на отсутствие подслушивающих устройств.

— Как жизнь, Джек? — спросил конгрессмен.

— Жаловаться не приходится, Эл. У президента сегодня был удачный день.

— Это верно — и не только у президента. У всего мира. Страна очень благодарна тебе, Джек.

На лице Райана появилась ироничная улыбка.

— Осторожнее, Эл. Нас могут услышать.

Трент пожал плечами.

— Ничего не поделаешь, Джек, таковы правила игры. Следовало бы уже привыкнуть. Ну, к делу. Чем вызвана такая срочная встреча?

— Мы взялись за проведение новой операции. Она называется «Ниитака». — Заместитель директора ЦРУ за несколько минут объяснил конгрессмену подробности операции. Наступит время, и Райану придется представить документы, однако сейчас следовало всего лишь сообщить о целях операции и некоторых деталях.

— Миллион долларов в месяц. Больше ему ничего не нужно? — засмеялся Трент.

— Директор пришел в ужас, — сообщил Джек.

— Мне всегда нравился Маркус, однако его скупость поразительна. У нас в наблюдательном комитете не любят японцев двое, Джек. Когда они познакомятся с материалами, их будет трудно удержать от поспешных шагов.

— Включая тебя, Эл, их трое.

Трент посмотрел на Райана притворно-обиженно.

— Это я-то не люблю японцев? Всего лишь потому, что в моем избирательном округе раньше были два завода по производству телевизоров и крупный производитель автомобильных деталей только что сократил производство и уволил половину рабочих? Дай-ка мне прочитать стенограмму заседания, — потребовал конгрессмен.

Райан открыл кейс.