Я быстро подскочил к Юре и, не дав ему придти в себя, дёрнул его за волосы. Мне показалось, что это парик. Но волосы были настоящими, и даже родинка над левым ухом тоже оказалась отнюдь не искусственной мушкой. Да и как можно было подделать всё остальное за какую-то минуту, пока я был увлечен созерцанием собственного полотна?

– Ну-ну, – сказал этот человек. – Теперь вижу: я – это я…

И снова хохотнул, скривив недобрую усмешку.

Мне показалось, что всё это происходит не со мной, а если и со мной, то не наяву и не во сне, а в каком-то другом измерении. Всё было слишком настоящим, чтобы предположить, что это – виденье, наважденье, бред или галлюцинация. А может, и вправду всё смешалось: явь – сон, правда – выдумка, фантазии – виденья, и этот коктейль, приготовленный капризной шалуньей Судьбой, нечаянно глотнул и я. Хотя на самом деле он предназначался, быть может, какому-нибудь гениальному безумцу вроде Сальвадора Дали или Тулуз-Лотрека, или Марка Шагала…

– Но тебе никогда не встать вровень с ними, – незнакомец притворно-жалостливо вздохнул. – Ты всего-навсего соглядатай, созерцатель чужих судеб… Но у тебя не хватает воображения, чтобы видеть то, что остаётся в тени – тайные мысли, желания, короче: изнанка жизни тебе недоступна…

– А с тараканом в голове она доступней, что ли? – разозлился я. – Чего ты меня мучаешь? И что тебе надо?

– Ничего не надо… Мне – ничего, это точно! – осклабился незнакомец. – А тебе… Знаешь, я вернулся, чтобы отнять у тебя надежду. Ты решил, что та тварь, этот мерзкий мутантишко, забравшийся в мой мозг, сумеет наплодить себе подобных, и они перепортят всех настоящих красных тараканов… Ничего не получится, дорогой ты мой! Мутант исчезнет вместе со мной…

– Да ну? – я постарался сказать это как можно более иронично, чтобы позлить его. – Никогда бы не подумал, что ты – ходячая могилка этого несчастного таракашки…

– Смотри! – воскликнул незнакомец. – Это делается так…

Он подошёл к окну и, одарив меня ласковой улыбкой, легко вскочил на подоконник и обернулся:

– Всё меняется в этом мире, но что-то должно оставаться прежним. То, что, качнувшись влево, дает качнуться вправо, но всегда – не выше и не ниже определенной высоты. Стремление взлететь как можно выше – это искушение, которое есть не что иное как перенацеливание, мой друг. Человек сбивается с жизненного ритма, как только выходит на ориентиры, которые до того или не видел, или не знал, или не желал. Искушение предлагает чрезмерность, но все ли это выдержат? Осуществленное неосуществимое – ты к этому стремишься, не так ли? Но ты ещё не понимаешь, милый, что когда человек ищет истину, то он на самом деле ищет лишь подтверждение своему уверованному, усвоенному, выдуманному. И не догадываешься ты даже, что не нечто новое находишь – это старое меняет свой образ. Я-то в отличие от тебя знаю, что людей можно обмануть только правдой, если она сама – лукавая и лживая, но при этом выглядит непререкаемой истиной. Правдопохожее и творит неутомимый труженик красный таракан…

Эта проповедь с подоконника начала меня забавлять. Человек говорил горячо, и в особо патетических местах даже размахивал руками, он пытался соединить несоединимое, но в результате вместо блестящих парадоксов с его мясистых губ срывалась банальная серость.

– Ну-ну, – хмыкнул я. – Красный таракан должен хорошо питаться, чтобы много какать. Его экскременты – тот дивный бальзам, который наводит порядок в голове. Замечательное средство, ничего не скажешь!

– Всегда лучше не удивлять мир, а жить в этом мире, – проповедник на подоконнике наставительно поднял указательный палец. – Примерно так выразился великий Ибсен в своей последней драме…

– О, какая начитанность! И что же, умные люди, удивившие весь мир, советуют потомкам жить без всякого удивления?

– А зачем оно вам нужно? Удивление тревожит ум. Потревоженный ум задумывается. Задумавшись, человек становится непослушным. Непослушные – зло этого мира, ибо они ни перед кем не преклоняют колен, и никому не вручают свою совесть, и не хотят соединяться в общий и согласный муравейник…

– Ну, что поделаешь? Всегда находятся недоумки, которые не знают, где левая, а где правая сторона, и не умеют шагать в ногу – таких вечно выставляют из строя, чтоб они его не портили, – я говорил это нарочито серьёзно, чтобы человек на подоконнике уловил мою иронию и прекратил свою проповедь. – Но, как ни странно, со стороны им видней, куда движется согласный и радостный строй. Он выполняет команды и не смотрит по сторонам: ать-два, левой! А эти недоумки, стоящие на обочине, кричат им: «Стойте! Впереди – непролазная грязь, глубокая яма, обрыв, пропасть…» Но отряд продолжает отважный свой поход…

– Напрасно смеетесь! Да, они слепо повинуются командам, и они не обсуждают приказов, скандируют хором наши лозунги и радуются своим вождям. Вы читали, наверное, Легенду о Великом Инквизиторе?

– Нет, Достоевский мне скучен…

– Вы просто сноб, – ухмыльнулся человек на подоконнике. – Даже если не читали, то, судя по вашему ответу, хотя бы слышали о ней. Так вот, сказано там: «Ибо кому же владеть людьми, как не тем, которые владеют их совестью и в чьих руках хлебы их…» Будущее таких человеков прекрасно, потому что лишено всяких неожиданностей и полно покоя и довольствия. И сказано о них так: «Они будут дивиться и ужасаться на нас и гордиться тем, что мы так могучи и так умны, что смогли усмирить такое буйное тысячемиллионное стадо. Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к смеху, светлой радости и счастливой детской песенке». Их послушание обеспечило бы нормальную жизнь без всяких катаклизмов и вспышек насилия. Красным тараканам, пережившим динозавров, Великое обледенение и всякие мелочи вроде паденья Тунгусского метеорита, вовсе не улыбается возможность исчезновения с этой планеты. Мы хотим тут жить вечно!

– Мы – это кто? Я вижу вроде бы человека, а не таракана…

– Вы слепец! – патетично воскликнул незнакомец. – Вы, такой умный и независимый, на самом деле – глупец, если так ничего и не поняли! Ну что ж, в книге, специально для таких людишек написанной, есть сентенция: «Многие знания – многия печали…» Не надо вам знать того, что ввергает в уныние и тоску. Но вы сейчас увидите то, что будете помнить всю оставшуюся жизнь, и передадите эту память потомкам своим, а те – дальше. Вы должны знать, что на земле останутся только правильные красные тараканы. А неправильный красный таракан погибнет навсегда на ваших глазах…

Из-за двери послышался шум, и кто-то отчаянно и резко застучал в неё и затрезвонил в звонок.

– Не обращайте внимания, – незнакомец широко растянул узкие губы в улыбке. – Внизу, под вашими окнами, собрались люди. Они боятся, что я упаду на землю. Пойдите и успокойте их. Скажите им, что всё нормально и ничего страшного не случится…

– Слезьте с подоконника, – попросил я. – Не дурите!

– А я и не собираюсь дурить, – он снова улыбнулся жуткой своей улыбкой. – Пойдите и скажите им, что всё будет хорошо…