Леску, крючки, свинцовые грузила и кусок пробки на поплавок я в кармане таскал всегда. Подходящий по размеру ствол какого-то местного деревца, весом и упругостью напоминавшего обычную березу, но с гладкой желтоватой корой, я срубил, причалив на минуту к берегу, и пять минут спустя в руках у меня была неказистая, но вполне функциональная удочка. Проблема с наживкой тоже решилась просто – еще вырубая удилище, я разворотил ногой трухлявый пень и набрал каких-то червей, похоже, личинок короедов. Противно, конечно, но рыбалка требует жертв.

Клевало и впрямь отменно. Почти сразу после того, как я забросил удочку в первый раз, поплавок повело, я удачно подсек и заполучил рыбину в полкило весом, очень похожую на подъязка и, скорее всего, подъязком и являющуюся. А дальше клевать начало раз за разом, и, хотя рыба была некрупная, зато ее было много. Пришлось даже еще раз причалить, чтобы пополнить запасы наживки, а уж про дождь этот увлекательный процесс заставил меня забыть напрочь.

Вот так, увлеченный ловлей, я даже не заметил, как лодки на реке исчезли. Ну, если честно, меня это не слишком обеспокоило. Меньше народу – больше кислороду, и попробуйте опровергнуть. Тем более что это было вполне объяснимо – рыбу ловить можно было и возле деревни, а без нужды плавать вряд ли какой-нибудь крестьянин будет – зачем это ему? Сельские жители – народ рациональный, зря напрягаться не будут, лучше уж они посвятят освободившееся время чему-то более важному. Работе, скажем, или лежанию на печи.

Пришлось сделать еще одну остановку. Лиара с завидной ловкостью, говорящей о немалом опыте в подобных делах, начистила ту гору рыбы, что я надергал, и теперь ее надо было как-то утилизировать, в смысле, съесть. Кстати, нож ее я на предпоследнем ночлеге перековал. Там при постоялом дворе была кузница, и даже с подручными материалами мне удалось сделать из ее ножа нечто приемлемое. Во всяком случае, заточку нож стал держать намного лучше.

Там же, кстати, я получил очередное подтверждение тезису о рационализме сельских жителей. Хозяин постоялого двора, удивленный тем, что благородный господин умеет не только шашкой махать (вот этого я как раз и не умел, но ему о том знать было не положено), но и неплохо работать с кузнечным молотом, некоторое время стоял, разинув рот, а потом смотался и притащил кучу железяк. Своего кузнеца у них не было, умер с год назад от передозировки браги, кузница приходила в запустение, накапливалась куча вещей, которые надо было отремонтировать… Вот и не стал мужик теряться, воспользовавшись тем, что благородный господин размяться решил. Я, правда, усердствовать особо не стал, но кое-что сделал – и впрямь размялся, нервы опять же успокоил, привычная работа этому очень способствует. Ну и заработал, как же без этого – во всяком случае, кормили нас в том заведении бесплатно.

В общем, нож теперь у девушки был неплохой, и результатом была повышенная скорость чистки рыба. А так как бросать сделанное было жаль, то мы причалили еще раз. В любом, даже самом сыром, лесу найти сушняк не так уж и сложно – главное знать как. В этом смысле местный лес ничем не отличался от нашего, топор у меня был (я прихватил его на том же постоялом дворе), поэтому дальше мы плыли уже с небольшим, но жарким костерком, разложенным прямо на плоту, распространяя по окрестностям запах жареной рыбы.

Готовить Лиара умела. Я не большой любитель рыбного меню – ловить люблю, да, а есть как-то не очень. Однако уха была выше всяких похвал, и жареная рыба тоже получилась вкусно. Рыба, кстати, была все же не язем – мелких косточек почти не было, но это меня сейчас не волновало. А вот то, что должно было волновать, я едва не прохлопал – с той стороны, в которую мы плыли, послышался негромкий, но мощный рокот, и с каждой минутой он нарастал.

И все же я среагировал вовремя. Пусть и в последний момент, но вовремя. Почувствовав, что движение плота ускоряется, я живо насторожился, обратил, наконец, внимание на шум и тревожное перетоптывание лошадей и, сложив два и два, навалился на шест, отчаянно толкая плот к берегу. Транспортное средство повиновалось неохотно, но все же повиновалось, и через несколько минут я смог-таки причалить в небольшой заводи с мутной и стоячей, несмотря на то что река уже начала превращаться в стремительный поток, водой.

Намертво привязав плот к стволу растущего на берегу дерева, кривого и узловатого, но несокрушимо прочного на вид, я велел своей спутнице сидеть на месте и следить за лошадьми. Сам же я выбрался на берег и, оскальзываясь на скользком, напитавшемся водой мху, бегом помчался вперед, туда, где река поворачивала и откуда, в принципе, и доносился шум. Я предполагал, что там, но все же надо было удостовериться.

Удостоверился, ничего не скажешь. За поворотом мне открылось эпическое зрелище – река там разливалась вширь раза в полтора, и течение было просто невероятно быстрым, очевидно, из-за мелководья. И по всей ширине, то тут, то там, высились здоровенные валуны, напоминающие драконьи зубы. Пороги… Попади мы сюда – и нас просто растерло бы об эти камни в мелкие брызги на щепках. А щепок было бы много – бревна о такие камни наверняка разносит в хлам.

В этот момент в меня и попали. Так попали, что меня с ног сбило. Повезло, что на мне была кольчуга, за последние дни я начал ее надевать на голом автоматизме. А вот то, что поддоспешник я не надел, было как раз показателем невезения. Арбалетный болт кольчугу не пробил – попал уж больно удачно, в одну из усиливающих железную рубаху пластин, и, сердито дрожа, воткнулся в землю. Хорошо хоть, что я не экономил на броне и, когда ее делал, использовал самые лучшие сплавы, которые только были в моей лаборатории, поэтому пластина, хоть и довольно тонкая, выдержала удар. Однако болт, тяжелая и короткая металлическая стрела, выпущенная почти в упор, обладал немалой кинетической энергией, да и под ногами была скользкая земля. К тому же, я стоял на склоне небольшого холма, так что равновесие потерял и грохнулся чувствительно. И синяк в месте удара болта преизрядный будет. Все, я страшно зол!

Перекатившись в сторону, я нырнул за очень кстати подвернувшийся ствол поваленного дерева и постарался определить, откуда в меня стреляли. Увы, это было легче сказать, чем сделать – шум, идущий от реки, не давал определить, где затаился мой враг, на слух, а увидеть в лесу, пусть даже и не самом густом, того, кто хочет спрятаться, вообще сложно. Я ведь не Чингачгук и не Карацупа даже – обычный городской житель, который частенько бывал в лесу, но не более того. В этом у моего противника было явное преимущество. Зато мое преимущество было в другом.

Плюнув на то, что времени у меня будет не так и много, я поднялся, одновременно ускоряясь. Все получилось очень вовремя – я еще успел заметить вздрогнувшие ветки, и в следующий момент перед моими глазами предстал медленно плывущий в воздухе арбалетный болт. Что и требовалось доказать.

Коротким броском преодолев отделяющее меня от стрелка расстояние и схватив по дороге болт, я оказался возле него в момент, когда скорость еще никуда не исчезла, и, не отвлекаясь на зрелище вытаращившегося в сторону моей лежки мужика, вогнал болт ему в переносицу по самое оперенье. Хорошо так вогнал, острие аж из затылка высунулось.