Нажав на кнопку записи, он выделил изображение яхты на дисплее камеры, положил аппарат на прозрачную броню и скомандовал камере следить за объектом и держать его в фокусе. Затем он, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих, сел прямо на пол, вытащил из небольшой наплечной сумки покет-сервер и соединил его с камерой и с мультикомом, снятым с пояса. Роуминга в Космопорте у него не было, так что он заранее поежился, представляя себе, какой получит счет за перекачку снимаемых кадров через "нулевку" на Землю-Большую. Но дело того стоило. Он запустил перегонку: снимаемые кадры пошли не только на саму камеру (ее емкости не могло хватить надолго), но и на далекий служебный сервер на Земле-Большой.

Тем временем журналист полистал на мультикоме адресную книгу, нашел интересовавший его номер и соединился с ним через вторую линию.

- "Новости без границ"? -- спросил он вполголоса. -- Я -- корреспондент сетевой газеты "Большая прогулка", Земля-Большая. Меня зовут Мустафа Ибрагим. Я случайно нахожусь на обзорной галерее парка Антонио Харта в Старом Ядре и наблюдаю, как во Дворец буксируют поврежденную яхту, на борту которой, судя по всему, находится объект Империя-один.

Никто из окружающих, даже если они и разобрали полушепот Мустафы Ибрагима, толком не понял, о чем он говорил. Кроме одного неприметного человечка: услышав слова "объект Империя-один", он вздрогнул, незаметно отступил к лестнице и, крадучись, поднялся наверх.

Мустафа же Ибрагим тем временем уже договаривался с "Новостями без границ" о деталях:

- Какой такой аванс? Всю сумму сразу и прямо сейчас. Гарантии? Ребята, с вашим чутьем -- гарантии? Хорошо. Дайте мне сетевой номер. Пошлю вам сейчас один кадр.

Пока он говорил, его ловкие руки подключили к развернутой им на прозрачном полу мини-сети еще и его персональный блокнот. Получив от компании Пекарского номер, он тут же отправил им один статичный кадр и ехидно поинтересовался в микрофон:

- Ну как, производит впечатление?

Видимо, впечатление было достаточно сильным: кивнув услышанному в наушнике, он извлек из бумажника деньги-карту, вложил ее в соответствующий слот блокнота и авторизовал. Затем, увидев на дисплее блокнота подтверждение перевода, прищелкнул пальцами и сказал в микрофон:

- О-кей, держите адрес.

И вручную набрал на блокноте адрес того сервера на Земле-Большой, куда его камера продолжала перегонять снимаемые кадры, которых набралось уже минуты на три-четыре.

- Пошла загрузка? -- поинтересовался он в телефон. -- Отлично. Спасибо, ребята. Работать с вами -- одно удовольствие.

В это время камера на полу недовольно запищала: объект, за которым она была назначена следить, удалился из ее поля зрения. Мустафа Ибрагим прервал запись, поскольку и так отснял едва ли не больше, чем надо, и аккуратно смотал кабели, убирая свою аппаратуру в сумку на плече. Остальные посетители галереи недоуменно шушукались, глядя на него.

И тут на лестницах затопали. Сразу с четырех близлежащих лестниц начали спрыгивать на прозрачный пол полицейские, одетые в боевую форму -- легкая броня, закрытый раскладной щит на левой руке, карабин за плечами: четыре, восемь, двенадцать... Последним спустился майор полиции и с ним -- тот неприметный человечек, что исчез, услышав слова "объект Империя-один", условное журналистское обозначение Галактического Пантократора.

- Вот этот иностранец, -- показал человечек на Мустафу Ибрагима. -- Снимал совершенно секретные события. -- И он что-то зашептал на ухо майору.

Майор слушал, недовольно морщась и отстраняясь: похоже, у неприметного стукача не слишком приятно пахло изо рта. Одни полицейские собрались в полукольцо, непроницаемо уставившись на Мустафу Ибрагима; другие вежливо оттеснили посетителей, отгородив своего начальника, стукача и журналиста так, чтобы их нельзя было снимать, и время от времени повторяя:

- Просим отойти и не глазеть, господа. Съемка полицейских операций без аккредитации полиции запрещена. Повторяем: просим отойти и не глазеть, съемка не разрешается.

Наконец, майор шагнул к Мустафе Ибрагиму. Тот мгновенно протянул ему навстречу целую пачку документов.

- Благодарю за сотрудничество, -- недовольно сказал майор, перебирая документы. -- Билет... виза... журналист, так... удостоверение легальное... паспорт... конфедерат, значит... Хорошо...

Со вздохом он вернул Мустафе Ибрагиму всю пачку.

- У нас есть информация, -- веско произнес он, -- что вы снимали некие события, предположительно имеющие секретный статус.

- Снимал, -- с готовностью подтвердил Мустафа Ибрагим. -- Нельзя? А как же закон о свободе слова?

- А аккредитация при министерстве средств массовой информации у вас, иностранного журналиста, имеется? -- ответил майор вопросом на вопрос.

- В точку, майор. Не имеется, -- весело ответил Мустафа Ибрагим.

- Стирайте запись, -- кивнул майор.

Против ожиданий, Мустафа Ибрагим спокойно вынул камеру из сумки, куда уже успел ее убрать, включил и демонстративно стер все записи. Майор -- чуть удивленный, чуть даже разочарованный, но в целом вполне довольный -- в ответ отдал честь и щелкнул каблуками:

- Благодарю за сотрудничество, господин Мустафа Ибрагим. Продолжайте культурный отдых.

Майор повернулся и величаво двинулся к лестнице. За ним потянулись полицейские. Полминуты -- и на галерее не осталось никого, кроме Мустафы Ибрагима, стукача и туристов, любопытно глазевших издалека, не решаясь снова подойти.

- Выкрутился, конфедератская сволочь, -- прошипел стукач, на всякий случай отступая задом.

Толстый, черноусый, черноглазый и румяный Мустафа Ибрагим только захохотал. Наклонившись, он посмотрел себе под ноги, на Дворец. Удаляющихся перехватчиков и яхты уже не было видно -- они ушли слишком далеко.

Мустафа Ибрагим выпрямился и посмотрел на трясущегося от ненависти стукача. Это был пожилой, плюгавый человечек в засаленной старой одежде, с редкими сальными волосами, сбоку начесанными на нечистую лысину. На лацкане его ветхого пиджака красовался красный значок движения "Монархисты Галактики За Исконный Порядок, Против Вредных Влияний" с золотым профилем Первого Пантократора, Отца Галактики.

- Ступай своей дорогой, грязный старик, -- добродушно посоветовал ему Мустафа Ибрагим. -- Я только что заработал тридцать тысяч долларов. Заработал заслуженно. Я намереваюсь отсюда направиться в старый добрый ресторанчик "Пещера гномов" на первом горизонте и съесть славный недешевый ланч. А тебя туда не пустят, в отличие от общественного парка, куда пускают даже такое шайтаново семя, как ты. Так что ты сейчас отойди подальше с моей дороги, чтобы я случайно тебе палец на ноге не отдавил, когда пойду тратить мои деньги.

И, исполненный достоинства, Мустафа Ибрагим поднялся по лестнице, с удовольствием вдыхая запахи трав и цветов.

Старый стукач, трясясь от трудно сдерживаемой ненависти, остался стоять на прозрачной броне галереи, попирая стоптанными каблуками далекий Дворец.