Позднее, анализируя события мятежных дней в Петрограде в своих исторических трудах, лидер кадетов П.Н. Милюков писал: «Вмешательство Государственной Думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии» [360].

Между тем вечером 27 февраля в градоначальство приехал великий князь Кирилл Владимирович, командовавший Гвардейским экипажем, расположенным в Царском Селе. Переговорив с генералом С.С. Хабаловым и градоначальником А.П. Балком, он прислал на помощь две роты учебной команды.

27 февраля в 19 часов уже состоялось в помещении Таврического дворца первое заседание Петроградского Совета рабочих депутатов (Петросовет).

Депутаты Государственной думы ожидали вестей от членов Временного комитета Государственной думы (Родзянко, Дмитрюкова, Некрасова и Савича), отправившихся на переговоры с братом императора. Им было поручено убедить Михаила Романова «явочным порядком» принять на себя власть до возвращения из Ставки Николая II.

Члены ВКГД при этом, очевидно, руководствовались мыслью, высказанной В.В. Шульгиным: «Может быть два выхода: все обойдется — Государь назначит новое правительство, мы ему и сдадим власть. А не обойдется, так если мы не подберем власть, то подберут другие…» [361].

В составе бывшего Пражского Русского Зарубежного Исторического Архива (РЗИА) сохранился уникальный документ, вроде своеобразного протокола происходивших на тот момент событий, в котором значится: «В то же самое время в здании Мариинского дворца имело место свидание великого князя Михаила Александровича с Председателем Государственной Думы и делегированными членами Думы. Разговор происходил в кабинете Государственного секретаря. Великий князь интересовался ходом событий, о чем его и осведомили указанные члены Гос. Думы. Вместе с тем они указывали великому князю, что единственным спасением страны является передача власти в другие руки. По настоящему моменту остается передать эту власть Государственной Думе, которая сможет образовать правительство, в достаточной мере авторитетное, для успокоения страны. Время не терпит и если этого не сделать сегодня, то завтра уже может быть поздно.

На это ответил великий князь, что у него нет такой власти, чтобы санкционировать эту меру и что потому решить этот вопрос сейчас представляется невозможным. Вместе с тем великий князь выразил желание переговорить с председателем Совета Министров кн. Голицыным. Происходившее в это время заседание Совета Министров было прервано и беседа великого князя с кн. Голицыным состоялась в присутствии председателя Государственной Думы. Во время этой беседы председатель Государственной Думы указал кн. Голицыну, что события дня и позднейшая растерянность правительства повелительно требуют для успокоения Петрограда и дабы предотвратить анархию в стране немедленного удаления от власти всего состава правительства и передачи этой власти Временному комитету Государственной Думы. На это кн. Голицын ответил, что им лично подано уже прошение об отставке, но что до получения таковой он не считает себя вправе передать кому-либо принадлежащую ему власть. После такого заявления князя Голицына председатель Государственной Думы сказал ему, что ход событий, по-видимому, будет иметь своим последствием арест всех членов Совета Министров.

По окончании этой беседы великий князь возвращается в комнату, где находились члены Гос. Думы. По возобновлении с ними совещания члены Государственной Думы Савич и Дмитрюков указали великому князю, что течение событий требует отстранения от власти императора Николая II и необходимости принятия на себя регентства великим князем Михаилом Александровичем. На что великий князь ответил, что без согласия Государя он этого сделать не может.

Около 9 часов вечера великий князь Михаил Александрович изъявил согласие на предложение, сделанное ему делегацией от Государственной Думы, принять на себя власть в том случае, если по ходу событий это окажется совершенно неизбежным.

В десятом часу члены Государственной Думы и председатель покинули Мариинский дворец. Великий князь отправился в Военное министерство, чтобы по прямому проводу переговорить с Государем императором и доложить обо всем происшедшем, но этому его желанию не удалось осуществиться и переговоры ему пришлось вести с генералом Русским (правильно, Рузским. Однако на самом деле переговоры шли через генерала Алексеева с императором Николаем II. — В.Х. ).

Председатель Государственной Думы и сопровождавшие его члены Государственной Думы около 10 часов вечера прибыли в Таврический дворец, где доложили Временному комитету о своих переговорах с великим князем и кн. Голицыным» [362].

Любопытно отметить, что вопрос о морганатическом браке Михаила Александровича не возник ни в связи с возможностью назначения его регентом при малолетнем цесаревиче Алексее, ни тогда, когда Николай II отрекся от трона в пользу младшего брата. М.В. Родзянко имел при проведении этой комбинации свой интерес. Так, историк Г.М. Катков считал, что Родзянко предполагал превратить Временный комитет Государственной Думы в «регентский совет» [363].

Стоит нам также отметить, что угроза Родзянко в адрес председателя царского правительства князя Н.Д. Голицына не осталась пустыми словами. Позднее А.Ф. Керенский вспоминал: «Наконец поступило сообщение, что правительство заседает в Мариинском дворце. Туда немедленно был отряжен отряд в сопровождении броневиков с приказом арестовать всех членов кабинета» [364]. Но пробиться к дворцу восставшие в этот период не смогли.

Обратимся к изложению событий по варианту опубликованных в 1919 г. воспоминаний М.В. Родзянко, которые позднее он неоднократно редактировал в зависимости от ситуации, чтобы выглядеть перед потомками невинной жертвой обстоятельств: «27 февраля великий князь Михаил Александрович прибыл в Петроград, и мы имели с ним совещание в составе: председателя Государственной Думы, его товарища Некрасова, секретаря Государственной Думы Дмитрюкова и члена Думы Савина (правильно: Савича. — В.Х. ). Великому князю было во всей подробности доложено положение дел в столице и было указано, что еще возможно спасти положение: он должен был явочным порядком принять на себя диктатуру над городом Петроградом, понудить личный состав правительства подать в отставку и потребовать по телеграфу, по прямому проводу, манифеста Государя императора о даровании ответственного министерства.

Нерешительность великого князя Михаила Александровича способствовала тому, что благоприятный момент был упущен.

Вместо того, чтобы принять активные меры и собрать вокруг себя еще непоколебимый, в смысле дисциплины, Петроградский гарнизон, великий князь Михаил Александрович провел по прямому проводу переговоры с императором Николаем II, получил в своих указаниях полный отказ, и, таким образом, в этом отношении попытка Государственной Думы потерпела неудачу.

При этой беседе с великим князем и вышеназванными членами Государственной Думы присутствовал и председатель Совета Министров князь Голицын. Несмотря на все убеждения в том, что ему надлежит выйти в отставку, что это облегчит Государю императору разрешение назревающего и все возрастающего конфликта, князь Голицын оставался неумолимым в своем решении, объяснив, что в минуту опасности он своей должности не оставит, считая это позорным бегством, и этим только еще больше усложнил и запутал создавшееся положение» [365].