Настроение окончательно испортилось, хоть Даниял и начал дальше рассказывать детям, что его квартира тоже не годится для большой семьи. Что он будет строить дом или покупать, и тогда ее накрыло: как же у него все просто — дом купим, папа с мамой спят вместе, только вот ее он спросить позабыл. Надо было Аверину и в самом деле у него все деньги отобрать, не до покупок бы тогда было.

От таких мыслей Данка за голову схватилась. Это ж надо до такого додуматься! Правду говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. И когда она успела докатиться до того, чтобы считать чужие деньги? Стало так стыдно перед Даниялом, что она больше не выходила из кухни. Дан и нашел ее там, сидящей над остывшей чашкой кофе и накрывшей руками голову.

— Дана, что с тобой? — он спрашивал участливо, но звуки его голоса только все ухудшили.

— Нам пора домой, Даниял, — она поспешно встала, но ее тут же взяли за плечи крепкие руки и повернули на свет.

— Так, ясно, — заключил Баграев, пока она вытирала щеки, от души надеясь, что он ничего не видит. — Пойдем.

— Куда?

— Увидишь.

Он взял ее за локти и фактически вытолкал из кухни. Сопротивляться было неудобно, но пока что Дан никак не намекал на сексуальные притязания. Впрочем, Данка и сама все хорошо чувствовала — прижимался он к ней достаточно, чтобы все было понятно.

Они прошли мимо гостиной, где на разложенном диване сопели укрытые пледом дети, а потом Дан затолкал ее на террасу. Вообще-то это была лоджия, но очень большая, а огромные панорамные окна от пола до потока делали из нее террасу.

Здесь стояли два кресла и столик, на нем красовалось большое блюдо с малиной и персиками. Помнит же… Дан чуть ли не силой усадил Данку в одно из кресел.

— Подожди меня, только пожалуйста, Даночка, давай без лишних телодвижений.

Вернулся очень быстро с бутылкой охлажденного вина и двумя бокалами.

— Ты хочешь меня споить, Баграев? — попыталась пошутить Данка, но шутка не зашла. Никому.

— Нет, я хочу пригласить тебя на свидание, — серьезно ответил Даниял и откупорил бутылку. Наполнил бокалы на треть и протянул один Дане. — Я много думал о нас, Дана. Поверь, у меня было для этого достаточно времени. И вот что я понял. Я женился на девушке, от которой потерял голову, в которую влюбился до чертиков, но которую совсем не знал. Потому что, если бы я знал тебя так, как знаю сейчас, ни за что бы не поверил никаким фотоснимкам, ничьим заверениям. Я полюбил тебя по-настоящему, когда потерял, но любишь ли ты меня, я не уверен.

Данка вспомнила иссеченное шрамами тело. Костя говорил, что Дан некоторое время провел в инвалидном кресле, на фоне этого его слова о достаточном времени звучали довольно зловеще.

— Мы поженились слишком быстро, у нас совсем не было времени узнать друг друга. Поэтому я хочу наверстать упущенное и дать тебе возможность узнать меня заново, и не только узнать, а и заново полюбить. Я предлагаю тебе встречаться, и эти свидания будут только наши с тобой, как сейчас — только ты и я.

Она сидела оглушенная и ошеломленная, пока Дан не наклонился к ней и не поднес ее руку с бокалом к губам.

— Не молчи, Дана, давай разговаривать. Рассказывай мне о себе, я хочу знать, как ты жила, или если хочешь, спрашивай. У тебя ведь есть то, что ты хочешь у меня спросить?

— Не знаю, — призналась она, — это так неожиданно…

— Данка, — он сжал ей руку, — скажи честно, ты видишь рядом с собой другого мужчину, не меня? Не прячь глаза, говори, не бойся меня обидеть. Просто я для себя давно понял, что не вижу рядом с собой другую женщину.

— Это когда женился на Зареме? — не смогла сдержать ревнивого тона Данка.

— Да.

И тогда она решилась.

— У тебя были еще женщины кроме своей жены, Даниял? И они были ЗДЕСЬ?

— Да. Нет, — Дан отпил из бокала и посмотрел ей прямо в глаза. — У меня были постоянные женщины среди проституток, но сюда я их не водил. У меня был забронирован номер в отеле на такой случай, сегодня я бронь снял, — и напоровшись на ее насупленный взгляд исподлобья, не смог сдержать улыбки. — Я бы раньше это сделал, Даночка, он давно простаивал. С тех пор, как тебя у Нины увидел на празднике. Я просто забыл...

Данка хотела что-то сказать, но ее перебил звонок. Дан взглянул на экран, нахмурился и ответил на вызов.

— Здравствуй, Зарема. Почему так поздно?

— Здравствуй, Даниял. Это срочно. Ты один? — только сейчас Данка сообразила, что Даниял включил громкую связь.

— Нет, я не один, но ты можешь говорить, Зарема.

— Это касается твоего отца, — девушка говорила слегка запыхавшись, как будто перед этим пробежала стометровку, и Данка вспомнила, что той вроде скоро рожать. Тут же вспомнила себя перед родами и сочувствующе вздохнула. — Я потому и не стала ничего говорить этому твоему сыщику. В сейфе отца я нашла письма, они от Аминат, я их забрала, Рустам сегодня отправил тебе посылкой. Она была влюблена в моего отца, Даниял, может быть, он тоже ее любил. Но ее посчитали недостаточно родовитой для наследника Арисхановых.

— Или недостаточно богатой, — Дан кусал губы, и Данка затаила дыхание.

— Или так. В любом случае это касается тебя и твоего отца. Я не знаю, были ли у них отношения или он ее шантажировал этими письмами, но она помогала ему и покрывала его, потому что любила.

— А почему ты мне помогаешь, Зарема? — озвучил Дан Данкин вопрос, и ей стало не по себе. Что, если Баграев стал телепатом? Говорят же, люди после серьезных аварий открывают в себе разные сверхъестественные способности. — Почему ты пошла против отца? Ведь я не стал тебе тем мужем, которого ты хотела.

Ей показалось, или в его голосе прозвучал горький сарказм? Зарема помолчала, а потом заговорила, и только тут Данка поняла, что они говорят по-русски. Дан не стал прятаться?

— Да, это правда, Даниял, ты не стал мне мужем. И я очень тебе благодарна. Если бы все вышло так, как хотели наши отцы, ты жил бы со мной, называл женой, имел любовниц, но всю жизнь любил бы ту девушку, свою первую жену, настоящую. Я рожала бы тебе детей и ненавидела тебя, как Аминат. Ты научил меня любить себя, не приносить себя в жертву чести рода, а думать о своем счастье. Мой отец видел во мне всего лишь средство для утешения своей гордыни, я для него была бараном, который он выгодно обменял на свою выгоду. А ты дал мне любимого мужа, дал шанс стать счастливой, Даниял, и поэтому ты всегда будешь для меня ближе и роднее, чем отец или Илас.

— Спасибо тебе за эти слова, Зарема, — голос Дана звучал тепло и даже ласково, — ты не представляешь, как они важны для меня.

«Что у них там вообще происходит? Они что, втроем жили с Рустамом? Жесть какая…»

Данка зажмурилась, залпом осушила бокал и со стуком поставила его на стол.

— У вас с ней такие отношения теплые, — заявила она ехидно, когда Дан отбился и положил телефон на стол. Ревность в голосе скрывать никто даже не собирался. Но Даниял не смутился и не начал оправдываться.