— Все это — симптомы опасности, масштабы которой трудно описать. Я пригласил вас сюда для того, чтобы обменяться информацией и разработать общую стратегию. Но начать нужно все-таки с первого. Никто не знает всей картины, но каждый имеет кусочек мозаики. Вы должны рассказать все, что вам известно, особенно о любой странности, какой бы мелкой она ни казалась. — Старик сделал жест в сторону бывшего городского секретаря. — Мистер Горэмбьюри.

Привыкший блистать точными сведениями на встречах комитета, Горэмбьюри выдал краткую и ясную речь:

— Меня, секретаря Городского совета, унизительным образом уволили из-за того, что я передал собственное приглашение на прием Сликстоуна миссис Бантер. — Неужели в речи Горэмбьюри прозвучали эмоции? Заинтригованная аудитория прислушалась. — Сэр Веронал обошел все законные предписания при попустительстве начальства. Закрытие «Души подмастерья» — это тоже его работа. Он одержим прошлым…

Ференсен перебил его:

— Прежде чем мы приступим к сегодняшним происшествиям, может быть, кто-нибудь хочет задать мистеру Горэмбьюри вопрос?

— Зачем было позволять этому мерзавцу красть мой паб?

Ференсен посчитал необходимым иначе расставить акценты.

— Что вообще привело сюда Сликстоуна? — спросил он.

— Мэр написал ему письмо после того, как сам получил письмо от кого-то еще.

— От кого? — поинтересовалась Валорхенд, которую хорошо взбодрило пиво.

— От Малара, — ответил Горэмбьюри. — Пула Малара.

— Ничего о нем не слышал, — пробурчал Солт.

То же самое могли засвидетельствовать все остальные.

Ференсен записал имя. Он чувствовал, что оно имело какое-то значение, но не мог понять почему. Финч тоже почуял беду. На его памяти анонимные послания никогда не приводили ни к чему хорошему, а здесь, в Ротервирде, где так ужасно переплелись прошлое и настоящее, от таких посланий следовало ожидать худшего.

Горэмбьюри перешел к рассказу о своем походе в библиотеку, к эффекту волшебной плиты и схватке с паучихой, при этом скромно изобразив настоящей героиней Валорхенд.

Борис Полк слушал его рассказ с недоверием.

— Женщина-паучиха! — прыснул Джонс.

Валорхенд, сощурившись от боли, вскочила на ноги и подтянула вверх то, что осталось от штанины ее джинсов.

— А как я, по-вашему, вот это схлопотала? На коньках, что ли, каталась?

— Все это правда, — повторил Горэмбьюри.

— Конечно правда, — огрызнулась Валорхенд, слишком эгоцентричная, чтобы трезво оценить, насколько странным могло показаться ее давешнее приключение.

Как всегда, живо участвуя в судьбе спасенных им людей, Грегориус Джонс взял себя в руки:

— Примите мои извинения, мисс Валорхенд. Больше мы не позволим себе никаких грубостей.

Даже Виксен не смогла устоять перед подобным реверансом. Капризно выдавив: «Только попробуйте!», она села на место. От кошачьей грации, с которой она это сделала, Облонга словно ударило током. Что-то в ней такое было… Но что именно?

Ференсен обернулся к Орелии, которая стояла и разглядывала присутствующих. Они едва ли внушали ей доверие. Деревенские с горожанами представляли весьма неестественный союз — эта женщина, Валорхенд, была слишком агрессивной, и не важно, насколько правдивой была ее странная история с пауком. Борис Полк, может, и был таким же очаровательным, взбалмошным и гениальным изобретателем, каким казался, но можно ли ему верить? Джонс принадлежал к числу средневековых рыцарей, которые превыше всего ставили физическую подготовку и считали своим священным долгом спасение прекрасных дам. Облонгу самому впору сидеть за партой, а не стоять у доски. Солт отличался эгоизмом добровольного отшельника. Мир Горэмбьюри был скован рамками правил и предписаний, и сама она была ничуть не лучше. Не особенно успокаивал и тот факт, что самым разумным персонажем в этой честной компании был зловещий герольд Финч.

«Нужно идти ва-банк», — решила Орелия.

— Я считаю, что мою тетку убил не неисправный садовый фонарь. Думаю, что сэру Вероналу удалось сотворить с ней то же, что он пытался сделать с Валорхенд. А что касается пожара, боюсь, моя тетка обладала слишком пытливой натурой. Со своей башни миссис Бантер следила за всеми нашими передвижениями — в любое время суток — при помощи телескопов. Она хранила записи об этом, и не слишком доброжелательные. Когда я пришла в башню в день ее гибели, выяснилось, что из собрания ее записных книжек исчезла тетрадь под буквой «С». И еще одно обстоятельство. Сэр Веронал приобрел четыре камня в магазине «Безделушки и мелочи». Они достались нам от Солта. — Солт никак не отреагировал на ее слова; он продолжал мрачно разглядывать пиво в своей кружке. — Сэр Веронал решил, что они важны, хотя и не знал, с какой целью были созданы. Моя тетка резко взвинтила цену. А что касается их предназначения, надеюсь, с этим нам поможет кто-нибудь еще. Видите ли… — Она посмотрела на Ференсена, который, в свою очередь, помедлил, прежде чем ответить. Орелия не любила, когда от нее скрывали правду. — Это может знать наш председатель, неистребимый Ференсен, который ловил бабочек с моим дедом в Ротервирдском Западном лесу в 1893 году. — Она никак не отреагировала на поднявшийся шум и смех. — Тогда Ференсен выглядел точно так же, как теперь.

Орелия заметила, что Ференсен не смеется. То же самое можно было сказать о Мармионе Финче.

— Это не шутка, я говорю совершенно серьезно — добавила она.

Завершив свой рассказ, Орелия села на место. Билл Ферди не мог смириться со столь сильным потрясением семейных основ.

— Двойники, — сказал он. — Ференсены всегда приходят и уходят…

— Солт, помоги-ка нам с камнями, — слишком уж поспешно перебил его Ференсен.

— Ничего особенного я не скажу, тем более что тебя это не касается.

Орелия уставилась на ботаника. Солт всегда начинал строить из себя дурачка-садовника, когда уходил в глухую защиту. Теперь он только пожал плечами.

— Могу сказать одно: место, в котором, по его словам, побывал Горэмбьюри, действительно существует. Оно называется Лост Акр, и я — его хранитель. С Лост Акром нельзя шутить, а то можно вляпаться, как эти двое: наткнуться на чудовище, которое ты не в состоянии понять.

«Хорошо, если бы ты сам это понимал», — подумал Ференсен, но вслух ничего не сказал.

— Насчет камней я ничего не знаю кроме того, что они меня напугали. Они просто лежали в Лост Акре, будто сидели в засаде и только меня и дожидались. Потому-то я их так задешево и сбыл…

«К тому же никому не сказав, — подумал Ференсен. — Если бы ты только сообщил об этом мне… Отсюда и все наши проблемы».

— Не знаю, чего вы хотите добиться своим собранием, но… — Он повторил старую мантру: — Просто позвольте мне со всем справиться. Я знаю это место наизусть.

Орелии хотелось указать на тот факт, что у Солта было не больше шансов убежать от паучихи, чем у Горэмбьюри с Валорхенд, но тут вмешался Ференсен.