Он переставил считывающую головку магнитного записывающего устройства на отмеченное место и еще раз прокрутил сцену.

– Это вы на записи, не так ли? – спросил он.

– Да. – Ее голос был едва слышен.

Леттке посмотрел на нее взглядом, который, как он знал, действовал неприятно.

– То, что вы там у меня крадете, – это пачка из двадцати четырех презервативов высочайшего качества, предназначенных для французского рынка.

Она кивнула:

– Да.

– Вы хоть знаете, сколько они стоят?

Она покачала головой, прошептала:

– Нет.

– Проблема в том, что их вообще нельзя купить. Ведь, как известно, владеть ими немцам запрещено, а покупка всплывет в данных банка и будет отправлено автоматическое сообщение в полицию – мы с вами хорошо знаем, как это работает, верно?

Она с тревогой кивнула, но ничего не сказала, только уставилась на него как загипнотизированный кролик на змею. Уже хорошо.

– Такую пачку, – с наслаждением продолжал Леттке, – нужно на что-то обменять. Например, на одолжение. Возможно, на бутылку дорогого коньяка для французского военнопленного, который работает на какой-нибудь ферме и имеет связи на родине. Возможно, на небольшое изменение данных для водителя грузовика или торгового представителя… Вот чего стоят эти презервативы. Плюс риск быть пойманным. Каково это, мы теперь вместе с вами знаем, не правда ли?

– Да, – прошептала она. – Я понимаю.

На самом деле все было гораздо проще: он знал кое-кого в Берлине, кто присылал ему их, заявленными как бельгийский шоколад. Но мыши-программистке не нужно знать это.

Леттке остановил запись на том месте, где видно, как она прячет пачку под своей старомодной юбкой.

– Возникает вопрос, что нам теперь делать, – пояснил он. – Как нам уладить эту неприятную ситуацию.

Она издала дрожащий, стонущий звук и сказала:

– Я могу вернуть вам пачку.

Было очевидно, что она сказала это с неохотой.

Леттке скрестил руки и насмешливо посмотрел на нее.

– Вернуть? А содержимое полностью на месте?

Она опустила глаза, смущенно покачала головой:

– Нет.

Он рассмеялся:

– В противном случае меня это сильно удивило бы. То, что вы сделали, говорит мне о том, что у вас есть любовник, с которым вы хотите наслаждаться радостями любви, но при этом не хотите – или пока не хотите – забеременеть. Предполагаю, потому что никто не должен узнать о вашей связи, особенно ваши родители, которые, несомненно, очень надеются, что их единственная дочь выйдет замуж должным образом. Я прав?

Она кивнула:

– Да.

Леттке уже собирался выключить монитор и закрыть шкаф, но, возможно, с психологической точки зрения было правильнее еще на некоторое время оставить на виду вещественное доказательство. Поэтому он просто обогнул письменный стол, опустился в кресло и сказал:

– Предлагаю вам поступить иначе. Поскольку упомянутая пачка, как я вам только что объяснил, получена в обмен на одолжение, предлагаю вам оставить ее у себя и в свою очередь оказать одолжение мне.

– К… Какое одолжение?

Она сразу села прямо, казалось, вернула самообладание и была готова на все. Очевидно, ожидала худшего, но готова смириться с этим и решила не отчаиваться.

Леттке поморщился. Он ненавидел, когда женщины были храбрыми.

К счастью, здесь речь шла о чем-то совершенно другом.

– Я хочу, – сказал он, – чтобы вы обучили меня программированию.

– Программированию? – повторила Хелена, у нее возникло ощущение, что ей просто снится нелепый сон.

Она была готова к непристойному предложению, к требованию, которое включало бы встречу в отдаленном отеле и сексуальные действия, – в общем, к предложению услужить ему как своему второму любовнику. Леттке из тех, от кого легко можно ожидать подобное. Как бы опрятно он ни одевался, в нем всегда было что-то нечистоплотное и отвратительное.

– Не так громко, – рассерженно фыркнул Леттке. – Всему коридору не обязательно это слышать. Да, программированию. При этом два условия: во-первых, вы объясняете так, чтобы мне было понятно – то есть без кулинарных рецептов, складов провизии или цветочных клумб.

Хелена ошеломленно посмотрела на него. Звучало так, будто он знаком с книгой Кролль!

– А, во-вторых, – добавил он, – дело останется исключительно между нами.

– Но зачем? – поинтересовалась Хелена. – Вы же аналитик. Вам не нужно программировать.

Леттке пренебрежительно махнул рукой.

– Да-да. Но считаю, что могу стать лучшим аналитиком, если буду уметь программировать. Разделение задач по половому признаку – это же вздор. Почему мужчина не может программировать?

Хелена пожала плечами.

– Это данные исследований с момента изобретения…

– Взять только это дело со студентами и их листовкой, – перебил ее Леттке, он, казалось, даже не слушал, что она говорит. – Идея сопоставить списки местоположений телефонов – это должно было прийти мне в голову!

Звучало правдоподобно, но почему-то Хелене все равно не верилось, что причина действительно в этом.

Она уже собралась переспросить, как ей пришло в голову, – она ничего не получит, если отговорит его от этой идеи, а наоборот. Тогда он придумает что-нибудь другое, и это обязательно будет чем-то более неприятным.

Поэтому она просто сказала:

– Да, хорошо, я могу попробовать. Только я не знаю… Как вы себе это представляете на практике?

Леттке поднял брови.

– У нас есть совместный проект, не так ли? Проект, требующий много обсуждений. Вы приходите сюда, а вместо обсуждений мы проводим занятия.

Хелена задумалась. Странно – хотя она и не поверила, что он хочет стать лучшим аналитиком, но ей все равно казалось, что его намерения на самом деле серьезны. Как будто ему действительно хотелось научиться программировать, но у него возникли комплексы, потому что программирование считалось недостойным мужчины.

– Хорошо, – сказала она. – Когда вы хотите начать?

– Лучше всего прямо сейчас, – ответил Леттке, указывая на свой компьютер. – Мне бы хотелось начать с практического примера. Я поставлю задачу, а вы шаг за шагом объясните мне, как ее решаете, что и по какой причине делаете и так далее.

Он встал, расчистил пространство возле компьютера и позвал ее почти что возмутительно властным жестом.

Не подавать вида, подумала Хелена и молча последовала за ним. Постепенно она начала верить, что, если повезет, ей удастся легко выбраться из этого положения.