– Она всегда обращала внимание на детали, наша Эсме. Всегда пыталась докопаться до сути.

Они помолчали немного. Тишина обволакивала их, заполняла все вокруг, и рубило ее на маленькие кусочки только мягкое тиканье часов.

– Никогда не думала, что нам придется заниматься этим, – промолвила наконец Маграт. – Никогда не думала, что мы будем читать ее завещание. Думала, она будет жить вечно.

– А вот как все обернулось, – отозвалась нянюшка. – Время фугит, как говорят волшебники.

– Нянюшка?

– Да, милая?

– Я не понимаю… Она была твоей подругой, а ты, кажется, совсем… совсем не переживаешь?

– Ну, у меня есть кое-какой опыт. Я похоронила нескольких мужей и одного или двух из своих детишек. Привыкаешь. В любом случае, даже если матушка не попала в лучший мир, она сделает все, чтобы его исправить.

– Нянюшка?

– Да, милая?

– Ты что-нибудь знаешь о письме?

– Каком письме?

– Веренсу.

– Ничего не знаю ни о каком письме Веренсу.

– Он получил его за несколько недель до нашего возвращения. Должно быть, она послала его еще до Анк-Морпорка.

Нянюшка Ягг выглядела действительно озадаченной – во всяком случае, так показалось Маграт.

– Проклятье! – воскликнула Маграт. – Я имею в виду вот это письмо.

Она достала письмо из нагрудника.

– Видишь?

Нянюшка Ягг принялась читать:

«Дарагой Сир, настаящим саабщаю, что Маграт Чесногк вазвернется в Ланкр в читверг через три нидели или хде-то окало тово. Она, канечно, Мокрая Курица, зато чистюла, и у нее Харошие Зубы. Если хочишъ женится на ней, начинай гатовитъся безпрамедления, патому што, как только ты сделаешь ей придлажение, она все вазьмет на себя, веть никто так не даражит самастоятельностью, как Маграт. Инагда она сама не ведаит, што творит. Но ты – кароль, и можешь делать все, што хочешь. Ты должен паставить ее перет фактом. ПыС. Я слышала разгаворы а том, штобы заставить ведьм платить налоги. Ни один кароль Ланкр не пытался зделать это вот уже много лет, и ты только выиграешь, если паследуешь их примеру. Ваша в добром здравии – на данный момент. ДАБРОЖЕЛАТЕЛЬ (МАТУШКА)».

Тиканье часов прострачивало одеяло тишины. Нянюшка Ягг повернулась, чтобы посмотреть на стрелки.

– Она все подстроила! – воскликнула Маграт. – Ты же знаешь Веренса. Я имею в виду, она ведь даже не особо скрывала, кто она! Я вернулась, и все уже было решено…

– А как бы ты поступила, если бы все не было решено? – спросила нянюшка.

Маграт растерялась.

– Ну, я бы… то есть если бы он… я бы…

– Ты бы вышла сегодня замуж? – уточнила нянюшка каким-то отрешенным голосом, словно думала о чем-то другом.

– Ну, это зависит от…

– Ты же хочешь этого, верно?

– Ну да, конечно, только…

– Вот и чудесно, – проворковала нянюшка нежным голоском, таким, каким обычно разговаривала со своими внуками и внучками.

– Да, но она прогнала меня, заперла в замке, и я так разъярилась…

– Ты так разъярилась, что без страха схватилась с самой королевой. Ты действительно вступила с ней в бой, – перебила нянюшка. – И ты молодец. Старая Маграт не смогла бы так, верно? О, Эсме всегда докапывалась до сути. А теперь, будь добра, выгляни на задний двор и проверь, как там поленница.

– Но я ненавидела ее, так ненавидела, а теперь она умерла!

– Да, дорогуша, да. А сейчас сходи и, вернувшись, расскажи нянюшке, как выглядит поленница.

Маграт открыла было рот, чтобы сказать «Мы, кстати, почти уже королева», но вовремя одумалась. Вместо этого она послушно вышла во двор и осмотрела поленницу со всех сторон.

– Достаточно высокая, – поведала она, вернувшись и высморкавшись. – Похоже, сложили совсем недавно.

– А вчера она завела часы, – констатировала нянюшка. – И чайник наполовину полный, я только что проверила.

– Ну и что?

– Она сама не была уверена… – задумчиво произнесла нянюшка. – Гм-м…

Нянюшка вскрыла адресованный ей конверт. В отличие от конверта с завещанием он был больше размером и почти плоским. И содержал только картонную табличку.

Глянув на нее, нянюшка побледнела и уронила картонку на стол.

– Пошли! – велела она. – У нас мало времени!

– В чем дело?

– И захвати сахарницу!

Нянюшка распахнула дверь и поспешила к помелу.

– Скорей!

Маграт подняла картонку. Почерк был знакомым. Она пару раз видела такие картонки, когда без предупреждения заходила в гости к матушке Ветровоск.

«Я НИ УМИРЛА», – было написано там.

– Стой! Кто идет?

– Шон, почему ты в карауле с рукой на перевязи?

– Долг обязывает, мам.

– Немедленно пропусти нас.

– Мам, а ты – Друг или Враг?

– Шон, со мной почти-королева Маграт, ты понял?

– Да, но вы должны…

– Немедленно!

– О-о-о-а-а-а-у-у-у, мам!

Маграт с трудом поспевала за бежавшей по замку нянюшкой.

– Волшебник был прав. Она мертва, понимаешь. Нет, нет, я не упрекаю тебя, ты продолжаешь надеяться, но я же могу отличить живого человека от мертвого…

– Нет, не можешь. Я помню, как несколько лет назад ты прибежала ко мне вся в слезах, а потом оказалось, что матушка отправилась Заимствовать. Именно тогда она и начала оставлять записки.

– Но…

– Она не была уверена в том, что именно может случиться, – перебила ее нянюшка. – Для меня этого вполне достаточно.

– Нянюшка…

– Ничего нельзя знать наверняка, пока сам не удостоверишься, – заявила нянюшка Ягг, излагая свою версию Принципа Неопределенности.

Нянюшка пинком распахнула двери в Главный зал.

– А это что такое?

Чудакулли с несколько смущенным видом поднялся со стула.

– Ну, мне показалось неправильным оставлять ее в одиночестве…

– Как трогательно, – кивнула нянюшка Ягг, разглядывая мрачную картину. – Свечи и лилии. Готова поспорить, ты сам нарвал их в саду. А потом запер ее здесь.

– Ну…

– И никто даже не догадался открыть окно! Ты что, ничего не слышишь?

– Не слышу что?

Нянюшка быстро огляделась и схватила огромный подсвечник.

– Нет!

Маграт вырвала подсвечник из ее рук.