Уже после бегства из Аль-Кахиры рыцари решили, что они не оставят сестер Гранвиль в Марселе, а отвезут их в Париж. Приютить девушек мог только один родственник — их дядя по материнской линии, который был купцом и жил в Париже. Христианский долг велел рыцарям поступить именно так: доставить сестер в безопасное место. Остальное зависело от милосердия их дяди.

— Я тоже об этом подумал, — сказал Тарик. — Конечно, с каретой нам придется ехать только по главным дорогам, а окольные пути окажутся для нас закрыты. Зато мы будем привлекать меньше внимания. Если кто-то и подстерегает нас во Франции, он высматривает четырех всадников-тамплиеров, а не карету с двумя провожатыми.

— Правильно, — согласился Мак-Айвор. — К тому же наверняка ищейки считают, что в Марселе мы должны будем обратиться к местному комтуру, чтобы получить новые тамплиерские одежды и заменить ими наряды обычных рыцарей.

— Прекрасно. Скорее всего, так оно и есть. Ну вот мы все и выяснили, — сказал Тарик.

Беатриса слушала рыцарей внимательно, но с некоторым беспокойством. И теперь она спросила:

— А почему для вас было бы лучше ехать не по главным дорогам, а по окольным? Ведь они гораздо хуже. Каких это ищеек вы опасаетесь, господа рыцари?

Тамплиеры переглянулись. До сих пор им удавалось держать в секрете от сестер Гранвиль тайну их миссии и значение черного куба из эбенового дерева. Причину нападения искарисов, случившегося вскоре после выхода в пустыню, они объяснили довольно туманно, и сейчас им тоже не хотелось говорить ничего лишнего. Но оставлять Беатрису и Элоизу в полном неведении было уже невозможно. Ведь в случае встречи с искарисами их жизни тоже подвергались опасности. Сестры должны были узнать об этом, прежде чем сделать выбор: ехать с рыцарями дальше или остаться в Марселе и ждать попутчиков, с которыми можно было бы без опаски отправиться в Париж.

— Беатриса, это слишком длинная и сложная история, чтобы рассказывать ее сейчас, — ответил Морис. — Кроме того, мы связаны обетом, который позволяет нам открыться только посвященным в некоторые дела людям. Но вы должны знать, что, возможно, нас станут преследовать бессовестные люди, тела и души которых преданы злу. И это единственное, что я могу вам ответить.

— Поэтому вы должны хорошенько подумать, стоит ли вам ехать с нами и подвергать себя опасностям, — добавил Герольт. — Возможно, вы предпочтете путешествовать с большой группой купцов или паломников, направляющихся в Париж. О деньгах, которые для этого нужны, можете не беспокоиться. Мы снабдим вас всем необходимым, и вам не придется зависеть от милостей посторонних людей.

— Эти злые люди ищут вас, чтобы отнять драгоценный черный куб? — осмелилась спросить Элоиза. В ее голосе не было ни капли страха. Напротив, она смотрела на рыцарей с самым живым интересом.

Мак-Айвор, привязавшийся к маленькой девочке сильнее своих товарищей, рассмеялся и кивнул.

— Да, они хотят поймать нас любой ценой, потому что в кубе находится драгоценная реликвия. Уж это, я полагаю, тебе и твоей сестре знать можно. — Оглядев друзей, Мак-Айвор понял, что они с ним согласны.

— И еще, — продолжил Герольт. — Не исключено, что нашим преследователям о вас известно. Возможно, дамы, вам действительно будет лучше ехать в Париж отдельно от таких опасных спутников, как мы.

— Вы уже не раз спасали нам жизни, — сказала Беатриса. — Без вас мы бы утонули в бухте Аккона или погибли в пустыне… А еще нас могли изнасиловать в гареме или продать в рабство. На протяжении всего пути мы невольно становились для вас обузой. Что ж, пусть это длится и дальше, до самого Парижа. Я и не подумаю отказываться от вашего великодушия и защиты. Мы останемся с вами, что бы нам ни угрожало. Вы прекрасно преодолеваете все опасности. А если повезет, мы их вообще не встретим.

Втайне Герольт надеялся, что Беатриса примет иное решение и останется в Марселе. Так было бы лучше и для нее, и для Мориса. Недели разлуки, несомненно, привели бы к целительному охлаждению их чувств. Герольт догадывался, что к своему решению девушка пришла главным образом из-за Мориса. Но, как ни странно, одновременно с разочарованием рыцарь испытывал непонятную радость, представляя, что еще несколько недель проведет в обществе сестер Гранвиль. Герольта самого обеспокоила двойственность своих чувств, и он попытался следовать лишь одному из них.

— Возможно, вы поспешили с решением, Беатриса. Вы не дали договорить мне до конца, и поэтому не знаете, что такое решение означает для вас. Если вы все-таки отправитесь с нами, вам и вашей сестре придется не только переодеться в мужскую одежду, но и испачкать лицо, чтобы как можно меньше походить на женщину.

— Что? — воскликнула Беатриса. — Мы с Элоизой оденемся мужчинами? Да еще испачкаем лица? Ради всех святых, зачем это?

Герольт развел руками.

— К этому нас вынуждают обстоятельства. Мы должны использовать все возможности, чтобы сделать дорогу безопасной. Именно для этого нам и придется устроить маскарад. Если преследователи уже поджидают нас во Франции, они, как уже было сказано, будут высматривать группу из четырех тамплиеров или четырех мужчин в сопровождении милой девушки и не менее очаровательной девочки. Но не пятерых мужчин и мальчика. По крайней мере, мы на это надеемся.

— Правда? — прошептала Беатриса. Лицо ее исказила гримаса отчаяния. Она с мольбой взглянула на Мориса.

Тарик не мог понять чувства девушки.

— Ну и что в этом такого? — недовольно спросил он. — Пара недель неудобств и маскировки не повредят вашей красоте.

— Да, к сожалению, придется на это пойти, — произнес, наконец, и Морис. — Если есть возможность снизить риск, мы обязаны этим воспользоваться. Так вы согласны?

— Ну конечно! — радостно крикнула Элоиза. — Подумаешь, немножко грязи. От этого не умирают. Господин Коннелли, можно я тоже буду сидеть на козлах?

— Можно, — с улыбкой произнес Мак-Айвор.

Беатриса опустила голову.

— Будь что будет, — удрученно прошептала она, с упреком во взгляде посмотрев на Мориса.

— Отлично, с этим покончено. Тогда пойдем дальше, — произнес Герольт.

Путники провели в каюте еще некоторое время, рассуждая о каретах, лошадях, провианте, одежде и маршруте, по которому они собирались ехать в Париж. Вскоре Беатриса потеряла к разговору интерес и вместе с Элоизой ушла в каюту на другой стороне коридора.

— Кто играет с кошкой, должен мириться с царапинами, — насмешливо заметил Тарик. Затем он перевел взгляд на Мориса и добавил: — А кто хочет иметь все, тот все и потеряет.

Герольт тут же перевел разговор на тему денег. Надо было остановить Тарика, чтобы не допустить ответных реплик Мориса. Французу и так было не по себе, и в этом состоянии он становился особенно чувствительным к настоящим или мнимым обидам. К тому же рыцарям действительно следовало поговорить о стремительно таявшем запасе денег, оставшихся после того, как в порту Зефира Магна они продали последние драгоценности. Им не хотелось обсуждать эту тему в присутствии Беатрисы.