«…Как правило, местные советские и партийные органы, находящиеся от линии фронта на 70 — 100 км, бездействуют… Руководители панически эвакуируют свои семьи, оставляя на произвол судьбы подлежащее эвакуации население… Среди большинства местных гражданских советских и партийных организаций царит полная растерянность. Руководители районов «сидят на чемоданах», прекращают свою деятельность и первыми удирают задолго ещё до того, как появился враг в их районах.

В Шполянском районе в результате потери районными организациями руководства эвакуация превратилась в паническое бегство. Убежали многие председатели колхозов, сельсоветов, прихватив при этом колхозные и общественные средства. Разбежались работники горсовета (остался один председатель), разбежался райком комсомола. Это вызвало среди населения панику…

В Звенигородке при появлении только вражеских мотоциклистов разбежались решительно все, за исключением одной девушки-телеграфистки, через которую и пришлось установить действительное положение в Звенигородке. Из города Балта руководители в панике сбежали тогда, когда враг ещё был далеко от него. Магазины были оставлены безо всякого присмотра. На швейной фабрике было оставлено огромное количество сшитого красноармейского белья. Всё это грабилось различными проходимцами и жуликами…

Бездеятельность местных властей, бегство при первых же слухах о приближении неприятеля создаёт возможность для проведения антисоветской агитации. В Шполянском районе на работах по отрывке противотанкового рва имело место выступление одного бывшего кулака, который открыто говорил: «Бросьте работать, ведь Гитлер идёт освобождать нас. Я скоро получу свои 30 га земли, своих лошадей, коров и прочее».

К этому типу никаких мер принято не было…»

«Ставка Верховного Главнокомандования предлагает срочно донести:

1. Оставлен нашими частями Киев или нет?

2. Если Киев оставлен, то взорваны мосты или нет?

3. Если взорваны мосты, то кто ручается, что действительно мосты взорваны?»

«Дорогой Иосиф Виссарионович! Вы больше меня должны понимать, что социалистическая экономика, развитие промышленности далеко и далеко обогнали, опередили сознание людей… Так получилось и в армии. Наше вооружение по некоторым объектам в отношении качества превосходит германское (автоматы, артиллерия, гранаты, «Катюша»). Теоретически, исходя из высказываний Энгельса, Ленина, Ваших, наш народ должен был в начале войны, с первых её минут, показать невиданные доселе образцы мужества, преданности, стойкости, героизма и того подобного. И он показал. Но не в большой массовости, а в ограниченной массовости.

Я был на передовой позиции с августа 1941 г. не просто как военнослужащий, но и как писатель, как психолог, как научный работник, изучающий происходящее. Я видел массу примеров героизма, но я видел и то, как целыми взводами, ротами переходили на сторону немцев, сдавались в плен с вооружением безо всяких «внешних» на это причин. Раз не было внешних, значит, были внутренние. И это заставляет меня думать о происходящем. Да, Иосиф Виссарионович! Сознание слишком отстало от социалистической экономики и, главным образом, в отношении колхозников. Рабочие не сдавались немцам, а сдавались, переходили на сторону врага колхозники с психологией крестьян… Я был в окружении. Два месяца находился на оккупированной территории. Я прошёл десятки деревень Орловской и Тульской областей, я разговаривал с сотнями колхозников, окруженцев, неся с собой свой партийный билет и воинское удостоверение. И я слышал, и я видел, как мелкособственническая крестьянская душа у многих людей брала верх, ставила их против Советской власти. Они с удовольствием и поспешностью отказывались от колхозов, делили и разбирали лошадей, упряжь, инвентарь, урожай, приводили в порядок свою избу, двор, огород… А пока существует изба, огород, корова, свинья, овцы, куры и т. д., до тех пор будет существовать и мелкособственническая идеология среди крестьян. А отсюда и их отношение к социализму, коммунизму…»

«На ряде текстильных фабрик Ивановской области в последнее время имели место волынки отдельных групп рабочих, самовольно бросавших работу до окончания рабочего дня. Такие факты имели место на трёх фабриках Вичугского района… На двух фабриках Фурмановского района… и на некоторых других предприятиях Ивановской области… Партийные руководители до последнего времени боялись ходить в цеха, так как не знали, что отвечать рабочим на ряд вопросов, например, почему наша армия отступает, отдаёт города и т. д… Мы были свидетелями таких фактов. В одном лишь цехе за 30–40 минут до начала работы ночной смены собралось человек 120 рабочих, разбившись на три группы, в каждой из которых проходила оживлённая беседа. В одной обсуждался вопрос о том, при ком лучше жить: при советской власти или при Гитлере, а в другой утверждали, что в войне выйдет победителем Гитлер. В третьей группе заявляли, что наша армия голодная, раздетая, невооружённая и что наших красноармейцев на фронте «как косой косят». Среди рабочих не было ни одного агитатора, кто бы мог разъяснить, рассказать, ответить на волнующие вопросы и дать отпор клеветникам и зарвавшимся… На собрании рабочих фабрики им. Ногина работница Кулакова заявила: «Гитлер хлеб-то ведь не силой взял, ему мы сами давали, а сейчас нам не дают, ему, что ли, берегут?» Работница Лобова высказала следующее: «Ходим голодные, работать нет мочи. Начальство получает в закрытом магазине, им жить можно». Пом. мастера Соболев и мастер Киселёв заявили: «Если нас возьмут в армию, мы покажем коммунистам, как нас морить голодом». Работница прядильной фабрики комбината «Большевик» заявила коммунистке Агаповой: «Сохрани Бог от победы советской власти, а вас, коммунистов, всех перевешают». Комсомолка Чернышова заявила: «Кто бы только начал забастовку, и мы поддержим». Обычные разговоры на фабриках, передаваемые друг другу, о том, что на той или иной фабрике забастовали и им увеличили норму хлеба до килограмма…»