Чарли Мэнкс все еще походил на свой снимок, сделанный при аресте, хотя теперь он стал более старым — находился между старостью и древностью.

— Не прикасайтесь ко мне, — сказал Уэйн.

Он поднялся на нетвердых ногах и сделал всего один шаг назад, прежде чем наткнуться на уродливого человечка, стоявшего у него за спиной. Человечек схватил его за плечи, заставляя оставаться лицом к Мэнксу.

Уэйн, вывернув голову, посмотрел назад. Если бы у него в легких было достаточно воздуха, он бы закричал. У человека позади него было новое лицо. На нем был черный резиновый противогаз с уродливым клапаном вместо рта и блестящими пластиковыми окошечками вместо глаз. Если глаза представляют собой окна в душу, то у Человека в Противогазе они предлагали вид на абсолютную пустоту.

— На помощь! — крикнул Уэйн. — Помогите!

— Моя цель именно в этом, — сказал Чарли Мэнкс.

— Помогите! — снова крикнул Уэйн.

— Ты кричишь, и я кричу: земляничного хочу! Просим о мороженом, но дадут по роже нам, — сказал Человек в Противогазе. — Кричи, кричи. Увидишь, до чего докричишься. Вот намек, а ты смекни: кто кричит, тому — ни-ни!

— ПОМОГИТЕ! — крикнул Уэйн.

Чарли Мэнкс закрыл свои уши костлявыми пальцами и изобразил на лице боль.

— Слишком много мерзкого шума.

— Не жалеешь ушек — не видать игрушек, — сказал Человек в Противогазе. — Кто кричал о помощи, подо льдом потом ищи.

Уэйна тошнило. Он открыл рот, чтобы снова крикнуть, но Мэнкс протянул руку и прижал палец к его губам. Ш-ш-ш. Уэйна едва не передернуло от запаха этого пальца — смеси формальдегида и крови.

— Я не собираюсь делать тебе больно. Я детей не обижаю. Так что не стоит закатывать кошачий концерт. Мне с твоей матерью надо разобраться. Ты, я уверен, мальчик хороший. Все дети таковы — до времени. Но твоя мать — лживая негодяйка, она лжесвидетельствовала против меня. Но и это еще не все. У меня есть свои собственные дети, а она не подпускала меня к ним годы и годы. Целых десять лет я не видел их сладко улыбающихся лиц, хотя довольно часто слышал во сне их голоса. Я слышал, как они зовут меня, и знал, что они голодают. Ты не представляешь, что это такое — знать, что твои дети нуждаются, а ты не можешь им помочь. Это любого нормального человека доведет до сумасшествия. Конечно, найдутся и такие, кто скажет, что меня далеко вести не надо!

При этих словах оба взрослых рассмеялись.

— Пожалуйста, — сказал Уэйн. — Отпустите меня.

— Хотите, я угощу его газом, мистер Мэнкс? Не пришла ли пора пустить пряничный дым?

Мэнкс сложил руки на животе и нахмурился.

— Немного вздремнуть, может, будет лучше всего. Трудно рассуждать с ребенком, который так надрывается.

Человек в Противогазе силой повел Уэйна вокруг автомобиля. Уэйн теперь увидел, что это «Роллс-Ройс», и у него вспыхнуло воспоминание об одной из газетных статей Мэгги Ли, где было что-то о жителе Теннесси, который исчез вместе с «Роллс-Ройсом» 1938 года.

— Хупер! — крикнул Уэйн.

Они проходили мимо собаки. Хупер повернул голову, как бы хватая муху, обнаружив в себе больше жизни, чем Уэйн мог бы предполагать. Он сомкнул зубы на левой лодыжке Человека в Противогазе.

Человек в Противогазе завизжал и споткнулся. Уэйн подумал было, что сможет вырваться, но у человечка были длинные и сильные, как у павиана, руки, и он обхватил предплечьем горло Уэйна.

— Ой, мистер Мэнкс, — сказал Человек в Противогазе. — Он кусается! Кусачий пес! Он всадил в меня свои зубы!

Мэнкс поднял серебряный молоток и обрушил его на голову Хуперу, как у ярмарочного силомера бьют кувалдой по наковальне, проверяя, заставят ли зазвенеть звонок. Череп Хупера хрустнул, как лампочка под каблуком. Для верности Мэнкс ударил его еще раз. Человек в Противогазе высвободил ногу, повернулся боком и пнул ногой Хупера для круглого счета.

— Грязный пес! — крикнул Человек в Противогазе. — Надеюсь, тебе больно! Надеюсь, тебе очень больно!

Когда Мэнкс выпрямился, на рубашке у него блестела в виде грубой буквы Y свежая, влажная кровь. Она просачивалась через шелк, струилась из какой-то раны на груди старика.

— Хупер, — сказал Уэйн. Он хотел крикнуть, но это прозвучало как шепот, едва слышный ему самому.

Белый мех Хупера теперь был весь покрыт красными пятнами. Это походило на кровь на снегу. Уэйн не мог смотреть на то, во что превратилась его голова.

Мэнкс наклонился над собакой, пытаясь отдышаться.

— Ну что ж. Этот щенок погонял свою последнюю стаю голубей.

— Вы убили Хупера, — сказал Уэйн.

— Да. Похоже, что так, — сказал Чарли Мэнкс. — Бедняжка. Это очень плохо. Я всегда стараюсь быть другом собакам и детям. Постараюсь стать другом и тебе, молодой человек. Считай, что я у тебя в долгу. Посади его в машину, Бинг, и дай ему что-нибудь, что отвлекло бы его от неприятностей.

Человек в Противогазе толкал Уэйна перед собой, подпрыгивая, чтобы не наступать на правую ногу.

Задняя дверца «Роллс-Ройса» щелкнула и широко распахнулась. В машине никого не было. Никто не касался защелки. Уэйн был сбит с толку — даже поражен, — но не стал задерживаться на этом. Дела теперь шли быстро, и ему некогда было задумываться.

Уэйн понимал, что если он залезет на заднее сиденье, то никогда не выберется оттуда. Это было все равно что лезть в собственную могилу. Хупер, однако, попытался показать ему, что делать. Хупер попытался показать ему, что, даже если ты кажешься совершенно подавленным, еще можно показать зубы.

Уэйн повернул голову и впился зубами в голую руку толстяка. Он сомкнул челюсти и сжимал их, пока не почувствовал вкус крови.

— Мне больно! Он делает мне больно! — закричал Человек в Противогазе.

Рука у него то сжималась в кулак, то разжималась. Уэйн, сфокусировав взгляд, увидел слова, написанные черным маркером на ладони Человека в Противогазе:

ТЕЛЕФОН

АВАРИЯ

АВТОМОБИЛЬ

— Бинг! — прошипел мистер Мэнкс. — Тсс! Посади его в машину — и чтоб ни звука!

Бинг — Человек в Противогазе — схватил Уэйна за волосы и потянул. Уэйн чувствовал, что у него срывают с головы скальп, словно старое ковровое покрытие. Тем не менее он выставил перед собой ногу, уперев ее в борт автомобиля. Человек в Противогазе застонал и ударил Уэйна по голове.

Это было похоже на фотовспышку. Только вместо вспышки белого света это была вспышка черноты, где-то позади глаз. Уэйн больше не мог упираться ногой в борт автомобиля. Когда зрение у него прояснилось, он, уже будучи протолкнутым в открытую дверь, повалился на четвереньки на ковер.

— Бинг! — крикнул Мэнкс. — Закрой дверь! Кто-то идет! Это та ужасная женщина!