Господи, как после всего этого им только удалось вообще стать взрослыми? А сколько народа пострадало на пути познания ее величества Свалки…

И как все-таки противно находиться здесь теперь, когда он стал уже взрослым и мудрым… А может, наоборот? Старым, занудливым и глупым… Ведь не устает же напоминать опытный специалист по душам Батхед: чтобы вернуться в свой мир, надо стать детьми. Такими хотя бы, как эти пилигримы. Простодушными, непосредственными и добрыми. Но как такими станешь, когда в душе – одна заскорузлая черствость и воспитанный еще в вузе «здоровый скептицизм»?..

– Когда вернется Копатель? – спросил Стас.

– Обещал, что к обеду, – ответил Батхед.

Они переглянулись и вместе рассмеялись: упоминание про обед в такой обстановке – это была хорошая шутка!

– Однако же, жрать-таки хочется, – констатировал Стас.

– Более того – придется, – ответил Батхед. – И мне очень не хотелось бы, когда прижмет, съедать товарища по несчастью…

– Надеюсь, до этого все же не дойдет, – осторожно сказал Стас. – Надо только побыстрее найти Челнок. И Мэтра.

– Интересно, – усмехнулся Батхед, – что за Мэтр такой может обитать в эдакой живописной местности?

– Меня в связи с этим интересует больше – чем он может питаться, – отозвался Стас.

– Вот-вот, – подхватил Батхед. – Его следует найти уже хотя бы по этой причине. Пусть поделится полезной информацией…

– О чем ты, дружище? – рассмеялся Стас. – Когда мы его отыщем, на кой ляд нам пробовать местную кухню? Нырнем дальше – вряд ли там будет хуже, чем здесь…

– Не уверен, – пробормотал Батхед, протягивая к огню руки. – Опыт показывает обратное…

К костру приблизились пилигримы. Они притащили с собой большое рваное полотнище, наполненное каким-то хламом.

– О боже, что это? – брезгливо поинтересовался Стас и отсел подальше от радостного Егориса.

– Молодцы, ребята, времени зря не теряют, – одобрительно хмыкнул Батхед. – Много золотого песка нарыли?

– Золотого – нет, – развел руками Ромис. – Но мы нашли немного того, что может оказаться полезным в этом мире.

Он бросил края полотнища, на поверхности которого остались теперь какие-то неопрятного вида предметы.

– Что-то не очень понятно, как это может оказаться полезным, – с сомнением произнес Стас.

– Нам тоже не очень понятно, о Стас-с, – улыбнулся Ромис. – Но годы скитаний по мирам приучили нас приспосабливаться к местным условиям. И сейчас нам кажется, что все это может пригодиться. Вот, например… Эта емкость – если ее соединить с этим вот зонтиком – получится отличное переносное устройство для сбора дождевой воды. А из этих стекол можно сделать линзу для концентрации солнечных лучей – вдруг не будет, чем развести огонь…

– Я понял, понял… – остановил пилигрима Стас. – Говорите вполне убедительно. Признаю, что был не прав. Давно, видите ли, не был на свалке. А ведь, признаюсь, сам когда-то с удовольствием копался в подобном мусоре. И наказывали меня за это родители – а я все равно по свалкам лазил. Бывало, такие удивительные вещи находил…

– Как это, например, – послышался насмешливый голос Копателя.

Копатель и здесь не изменил своей привычке появляться неожиданно. Он вышел из-за опрокинутой кабины грузовика – в длинном сером плаще и широкополой шляпе. Бродяга-бродягой на первый взгляд. Но при этом какого-то другого сорта, бродяга элитарный, величественный и таинственный. Словно здесь, в этом сорном мире, обрел он наконец свою истинную сущность. Он опирался на длинный посох – похоже, из старого бамбукового удилища – и выглядел самой гармоничной фигурой на всем ближайшем свалочном пространстве…

Теперь он протягивал в сторону друзей руку. И в руке этой была целая россыпь маленьких прозрачных кубиков.

– Что это? – У Стаса перехватило дыхание.

– Если бы я знал, – отозвался Копатель, разглядывая содержимое ладони. – Очень похоже на накопитель экстракта, что так любил применять наш Доктор. Только, судя по всему, это пустышки.

– Откуда они здесь? И почему их так много? – удивленно спросил Батхед, осторожно, двумя пальцами, беря один из кубиков.

– Интересный вопрос, – усмехнулся Копатель. – Все-таки здесь Свалка. Может, сюда сваливают и отработанные артефакты Песочных Часов?

– Или наоборот – тащат отсюда во все концы, – заметил Стас. – Как дети, что по незнанию играют с шариками ртути…

– Страшные вещи говоришь, – передернуло Батхеда.

– А что, бывали факты, – пожал плечами Стас, разглядывая кубик. – Интересная находка. Если, конечно, это действительно то, за что мы его принимаем…

Копатель усмехнулся и отвел было руку, чтобы выкинуть находку, однако на руке неожиданно повисли пилигримы. Они немедленно заявили, что таким добром в чужом мире не разбрасываются, а в хозяйстве-де все пригодится.

Копателю ничего не оставалось, кроме как расстаться с бесполезными «кубиками». Пилигримы же вновь приступили к раскопкам, уже с повышенным энтузиазмом.

Копатель присел к костру, посмотрел на пилигримов и покачал головой:

– Вот у кого надо учиться радоваться жизни…

– Умение удивляться – это как раз то, что лежит в основе настоящего детского счастья, – сказал Батхед с некоторой завистью.

– Пожалуй, – согласился Копатель.

– Чего еще интересного в той стороне? – спросил Стас.

– На западе? – отозвался Копатель. – Судя по всему, ничего особенного на многие километры. Но вот на юго-востоке я видел дымы…

– Свалка горит? – предположил Стас.

– Нет, больше похоже на костры. Если и есть смысл куда-то двигаться, то только туда – где мы сможем найти людей…

– А смысл двигаться есть! – заявил Батхед. – Где люди – там и еда… И Челнок в конце концов!

– Тоже верно, – согласился Копатель. – Так не будем же терять времени!

Они шли по холмам и впадинам, гребням и каньонам, оврагам и долинам – и все это было из мусора. Мусора самого разного, как разнятся между собой горные породы.

Мимо них проплывали самые причудливые отходы человеческой цивилизации. Здесь была мебель – в таком состоянии, будто ее вышвыривали с небоскребов; старые телевизоры, которыми, похоже, играли в «снежки» гиганты; разинутые пасти голодных холодильников; похожие на кладбища динозавров свалки старых грузовиков…

В одном месте Стасу стало не по себе: они вышли на кладбище игрушек.

Столько кукол он не видел никогда в жизни. Наваленные до неба розовые кукольные тела вызывали неприятные ассоциации с концентрационными лагерями. Рядом возвышалась бесформенная куча плюшевых медведей. Под ногами хрустели россыпи пластмассовых солдатиков и маленьких фигурок ковбоев, индейцев, каких-то мускулистых монстров…