маррионец пришел читать мне лекции о моем так называемом предательстве. Ты решил, раз мы земляки, я не прикажу спустить с тебя шкуру за такую наглость? – выпалил он в лицо броннику.

– Спустить шкуру с пацана, начальник? – с готовностью отозвался солдат за столом.

– Это зависит от него самого. Ну? Что скажешь, герой? Готов повторить свои слова?

– Мне не нужно повторять тебе то, что ты говоришь себе сам, стоя по утрам перед зеркалом, – парировал бронник.

Солдат на стуле тихо усмехнулся. Брийом выпучил глаза, надулся, как жаба, но вдруг резко отвернулся и отступил.

– Вот именно эта наглость и привела Маррион к краху. Весь этот наш напыщенный патриотизм и бахвальство, не подкрепленные соразмерной военной мощью. Дилетанты на боле брани должны быть экспертами в дипломатии, парень. Лаять в пустоту – удел дворовых шавок.

Бруно молчал, внимательно изучая свои ботинки.

– Ладно. Говори, чего хотел и иди уже отсюда, – устало отмахнулся Брийом.

– Для тебя письмо, наместник, – протянул ему свиток Бруно.

Наместник взял письмо и сломал печать. Пробежавшись по строчкам глазами, он вытянул свое лицо в явно удивлении и с сомнением посмотрел на бронника.

– От кого это письмо?

– От капитана Ранды.

– Да, тут так и написано, – протянул наместник. – И что же капитан хочет?

– В письме все описано, наместник.

– Правда? Вот как? Значит, капитану Ранде внезапно понадобился мой иныж. Великана захотел себе в отряд, значит. Чтобы что? Пшеницу в городе молоть?

– Получается так.

Брийом сощурил глаза и медленно опустил руку на рукоять своего меча.

– Допустим, я соглашусь. Как ты будешь эскортировать трехметрового великана? Один? Нас тут сто человек, он в кандалах и на сильных наркотиках. И то, я каждую ночь ложусь с неприятным ощущением, что утром проснусь у него в желудке.

– Я что-нибудь придумаю, – спокойно ответил Бруно.

Брийом слегка приподнял меч из ножен, краем глаза приказав солдату сделать то же самое. Второй солдат позади кузнеца давно проснулся и, почуяв, как накаляется обстановка, схватился за алебарду покрепче.

– Парень, кончай балаган. Откуда у тебя печать Ранды? Капитан у нас парень талантливый, но тупой как пробка. Он читает с трудом, не говоря уже о письменной грамотности.

Бруно не ответил, он взглядом оценивал расстояние между ним, наместником и окном. Наместник, будучи опытным военным, понял это.

– Не выйдет. Стража, взять его! – рявкнул Брийом.

– Что ж, попытаться стоило, – вздохнул Бруно.

Солдат встал со стула и выхватил меч. Бронник быстро снял заколку с плаща и бляху с поясного ремня, разложившиеся в его ладонях в два легких метательных ножа. Отточенными движениями, Бруно метнул один нож вперед, затем сделал полный оборот и кинул нож в стоящего у двери стражника. Произошло все практически моментально и оба солдата с пробитыми горлами осели на землю. Брийом ошалело уставился на хрипящих в луже крови подчиненных, но панике не поддался и выхватил собственную рапиру из ножен. В бою наместник не был давно, занимаясь в основном административными делами. Тем не менее, его рефлексы затупились не так сильно, как изначально предполагал кузнец. Брийом сделал на удивление быстрый и мощный выпад вперед, задев плечо молодого кузнеца. Бруно охнул, но не отступил, отбив лезвие ладонью. Наместник попытался зацепить его размашистым ударом, но бронник уже сократил расстояние между ними и нанес быстрый удар большим пальцем в кадык противника. Брийом задохнулся и выронил рапиру. Бруно закрепил успех тремя точечными ударами кулаками под ребра и завершил бой ударом колена в челюсть, отправив наместника в полет на ближайшую кипу книг. Поднялся грохот. Кузнец с опаской посмотрел на распахнутые окна и прислушался. Как он и ожидал, подкрепления не было.

– Какого дьявола, – прохрипел Брийом, лежа с разбитым носом на полу, – где эти идиоты.

– Никто не придет, наместник, – отдышавшись сказал бронник, – твои солдаты слишком заняты разделом вина, которое я привез.

Брийом глухо рассмеялся, несмотря на сломанные ребра.

– Хитрый шельмец. Знаешь, чем брать. Скажи, ты отравил это вино?

– Нет. Ведь меня могли попросить его попробовать.

– Хорошо, – облегченно сказал наместник. – Очень хорошо. Среди этих солдат есть хорошие люди, маррионец. Большинство семейные. Совсем необязательно их убивать, чтобы кому-то что-то доказать.

– Я не собираюсь ничего никому доказывать.

– Правильно, это правильно. Пустое насилие ни к чему не приведет, хорошо, что повстанцы начинают это понимать, – забормотал Брийом.

Бруно выдохнул и подобрал рапиру наместника. Брийом уставился на заостренный конец собственного оружия, поднесенного к носу.

– И что теперь, парень? Убьешь меня?

– Зависит от тебя.

– Вот оно как. Ты разве не знаешь, кто я? Я думал, каждый маррионец сейчас мечтает прирезать меня.

– Генерал третьего эшелона Брийом Данруа. Проигнорировал самоубийственный приказ своего короля и сдал замок без боя, заключив своего рода перемирие между Маррионом и Конгломератом. Кто-то скажет, что ты жалкий трус и предатель, но другие видят в тебе героя, который спас тысячи людей от резни и участия в заведомо проигрышной войне.

– Вот оно как, – усмехнулся наместник, – рад слышать, что есть и другая точка зрения. А ты, парень? Кем считают меня повстанцы?

– Я не повстанец. И для меня ты просто препятствие на пути к цели.

– Ты не повстанец? Не понимаю. Зачем ты здесь, если не за моей головой.

Бруно наклонился к наместнику, прижав лезвие клинка к груди Брийома.

– Я здесь за великаном. И ты отдашь его мне.

Брийом удивленно посмотрел на кузнеца.

– Имраила ради, зачем тебе дался этот иныж, – спросил он.

– Это уже мое дело. Вы накачали его сильными седативными веществами, чтобы он был слабый и послушный. Где антидот и сам наркотик? Я знаю, ты хранишь и то и другое где-то здесь, чтобы давать ему возможность передвигаться на новое место.

Наместник округлил глаза от страха и тяжело задышал.

– Ты понимаешь, о чем просишь, идиот?! Ты хочешь разбудить взрослого иныжа здесь, в населенном лагере? Сколько людей при этом погибнут? Послушай меня, друг, выходы есть. Необязательно все сводить к насилию, чтобы проявить свой патриотизм.

Бруно размахнулся и вонзил рапиру наместнику в правое плечо, одновременно уперевшись пяткой сапога ему в горло, чтобы он не смог закричать. Наместник сдавленно прохрипел и забился в конвульсиях, не в состоянии выдать громкого звука.

– Вот в этом вся проблема, – прошипел кузнец, елозя каблуком на шее наместника, – вы все, с чего-то взяли, что мне есть дело до ваших паршивых душонок. Слишком много значения придаете собственным шкурам. Я тебя спрашиваю, тварь, где антидот для великана. Ни больше, ни меньше. Плевать я хотел и на тебя, и на твою трусливую философию, вопрос только во