Серена усмехнулась.

– Я настоящий дикарь, – продолжал он. – Мне бы следовало отнести тебя наверх и заняться любовью благопристойно. Со всеми удобствами. В постели.

Она погладила его по руке.

– Ладно, я не могу сказать «нет». Ведь я обещала, что ты можешь обладать мною где угодно.

– И в любое время.

– …и в любое время.

– В алькове над бальным залом. В моей гостиной в самый разгар дня.

– Где угодно. В любое время.

Посмеиваясь, они постарались одеться как можно благопристойнее. Подвязки были разорваны, поэтому Серена сбросила с себя туфли и один чулок. Пелеринка находилась в безнадежном состоянии, платье порвано на спине, а большинство пуговиц отсутствовало. Когда он пытался кое-как прикрыть корсажем ее грудь, кто-то постучал в дверь.

– Убирайтесь прочь, – приказал Джонатан.

– Прошу прощения, милорд, – послышался в ответ сдавленный голос из-за двери, – но у нас тут такая ситуация…

Джонатан и Серена переглянулись.

– Что за ситуация? – спросил Джонатан.

– Э-э, да, милорд. Здесь леди Олкотт, милорд, и она требует, чтобы ее впустили.

– Твоя тетя явилась тебя спасать, – заметил Джонатан.

Губы у него дрогнули, и он вдруг захихикал. Ясно было, что он намерен сообщить слуге, что впустит тетю Джеральдину.

– Ты хочешь показаться ей в таком виде? – со страхом спросила Серена.

Она посмотрела на порванную юбку, потом на измятую рубашку Джонатана. Он оставил свой жилет и смокинг на полу, вкупе с ее пелериной, одним чулком, шляпкой, своими башмаками и ее туфлями, а также целой кучкой шпилек. Оторванные пуговицы рассыпались по всему ковру.

Ее тетка увидит все это.

– Что мы ей скажем? – прошептала Серена. – Она будет вне себя!

– Мы справимся. – Джонатан ослепительно улыбнулся. – Ты и я можем все преодолеть, когда мы вместе!

Невозмутимый дворецкий распахнул дверь перед тетей Джеральдиной, которая, сделав один шаг, замерла на месте при первом взгляде на беспорядок в комнате, и челюсть у нее отвисла от величайшего изумления. До того как она обрела дар речи, лицо у нее сделалось темно-багровым.

– Что, во имя Господа…

После этого рот ее оставался открытым, словно она собиралась еще что-то сказать, но слова, увы, не шли у нее с языка. Серена почувствовала, что щеки у нее горят, и выпрямилась. Так и следует ей держаться. Упаси ее Боже от чувства стыда, которое она так долго испытывала постоянно.

– Скажите мне, что это не ураган и не тайфун перевернул все здесь вверх дном и сорвал с вас всю одежду за исключением самой интимной.

– Увы, нет, – невозмутимо ответил Джонатан. – Погода была весьма терпимой, миледи.

Холодный как лед взгляд тети Джеральдины остановился на Серене.

– Ты, – обратилась к ней тетушка также ледяным тоном, – такая же пустышка, как твоя сестра.

Рука Джонатана крепко сжала руку Серены, а в голосе у него прозвенела сталь, когда он произнес:

– Прошу вас выбирать выражения, мадам. Ни Мэг, ни ее сестра никогда не были пустышками.

Тетя Джеральдина проигнорировала услышанное.

– Я поддерживала дочерей моей сестры ради того, чтобы она приобрела респектабельность благодаря своим детям. Но ведь это правда, не так ли? В ваших жилах течет кровь вашего отца. Ирландская кровь.

Последние два слова она произнесла так, словно выплюнула яд.

Серена ощетинилась:

– Мой отец не имеет к этому никакого отношения. Он был в высшей степени порядочным человеком.

Тетя Джеральдина, вечно опасавшаяся, что ее подслушают, переступила порог и, захлопнув за собой дверь, вышла на середину комнаты. Вслед за тем она подступила к Джонатану и Серене, скрестив руки на груди, и уставилась долгим взглядом на их соединенные руки.

– Извольте объясниться, вы оба. – Она смерила Серену повелительным взглядом. – Ты помолвлена и должна скоро выйти замуж, сударыня.

– Нет, тетя. Уже нет.

Тетя Джеральдина побледнела.

– Что такое?

– Мы с капитаном Лэнгли решили расторгнуть нашу помолвку.

Тетя Джеральдина сощурилась.

– Должно быть, он узнал, кто ты есть.

Серена замешкалась с ответом, но Джонатан поспешил ей на помощь:

– Ничего подобного, миледи. Решение было обоюдным и дружеским. Более того, Лэнгли поддерживает нас обоих.

Пожилая леди нахмурилась.

– Вот как? Он вас поддерживает? Признаться, я никогда не могла понять, почему этот джентльмен так настойчиво добивается дружбы с вами, Стрэтфорд. А в данном случае вы заверяете, будто он одобряет вашу греховную связь с моей племянницей, а этому я уж никак не могу поверить.

– Тетя, – заговорила было Серена, однако та только отмахнулась.

– Я уже достаточно вас наслушалась, молодая леди. Предостерегать вас от необдуманного брака – это одно, однако удерживать от греховной близости с кем попало при первой возможности…

– Довольно! – резко оборвал ее речь Джонатан.

Глаза тети Джеральдины перекинулись на него.

– Вам не следует говорить с Мэг в подобной манере.

– Она моя племянница. Я могу говорить с ней как мне заблагорассудится.

Джонатан еще крепче сжал руку Серены.

– Она моя нареченная. Племянница она или нет, я никому не могу позволить разговаривать с будущей графиней Стрэтфорд в подобном тоне.

Тетя Джеральдина осталась стоять как стояла, безмолвная и напряженная. Серена глянула на Джонатана краешком глаза. Она поняла, что ничего подобного никогда не повторится. Отныне он будет поддерживать и защищать ее, несмотря ни на какие обвинения.

Он рядом. Он никогда не покинет ее. Дни ее страданий миновали. К ней пришли новые дни, для нее началась новая жизнь. Наступило то, на что она не смела надеяться прошедшие шесть лет. И вот оно пришло. Это было не потому лишь, что Джонатан стоял с ней рядом. Это было еще и потому, что у нее не осталось сомнений в том, что она достойна любви. Достойна поддержки, защиты и всестороннего понимания.

Вопреки тому, что вокруг нее кипели страсти, губы Серены сложились в улыбку.

– Это правда? – резким тоном задала вопрос тетя Джеральдина. – Вы вступаете в брак?

– Истинная правда, – холодно ответил Джонатан. – Как только утихнут пересуды по поводу расторгнутой помолвки. Мы не хотим причинять Лэнгли больше тяжелых переживаний, чем те, какие он уже претерпел.

– Ведь это… Ну, я бы сказала, что это еще более нелепо! – вскричала тетя Джеральдина.