Но не теперь и не здесь, потому что я находился в пещерной части Некролеума и повсюду видел груды изрубленных и изуродованных трупов бхарашади. Под изодранной кожей просвечивали рассеченные ребра и темные внутренности. Черные пробоины зияли в черепах, обмотанных истлевшими полосами материи. Отрубленные члены, а порой только их кости, лежали рядом с телами, сколь возможно близко к своим мертвым хозяевам. Трупы, сохранившиеся целыми, на которых виднелись только резаные и колотые раны, а из груди порой еще торчали застрявшие древки стрел, свисали с потолка на концах тонких веревок.

Это ужасное зрелище выглядело еще отвратительнее рядом с собранными здесь бесчисленными богатствами. Трупы валялись на грудах золота, полускрытые россыпями самоцветов, которые были разбросаны повсюду, словно зерна – безумным сеятелем. Все это было награблено в городах Империи, затопленных волнами прорвавшегося Хаоса.

Слева от меня в кресле сидел Рорк. На нем тоже не оставили ничего, кроме набедренной повязки. Голова его свесилась на грудь, но я видел, что он дышит, значит, жив.

Подняв голову, я чуть не подавился собственным сердцем. Напротив меня на огромном гранитном троне седел могучий бхарашади. Подножие трона украшала резьба, изображавшая сцены, не менее отвратительные, чем скульптуры замка Пэйн. На его коленях лежал меч в ножнах, с клинком не менее полутора ярдов длиной и с рукоятью достаточно длинной, чтобы мертвец мог уместить на ней обе широкие ладони.

А у ног, посреди помоста, лежал Посох Эметерия.

Больше всего меня поразило то, что в открытой левой глазнице место глаза занимал крупный опал. Неподвижный мертвец, с двумя зияющими в груди дырами, уставился на меня искусственным глазом, в точности напоминавшим живой глаз рейдера. Даже мертвый, он внушал страх.

Так это Катвир! Увидев его воочию, я уже не понимал, как мог мой отец, после первой встречи с этим чудовищем, по доброй воле искать новых и новых встреч. Если от героев требовалась храбрость такого сорта, мне бы лучше вернуться в Империю и доживать остаток жизни в бесславии.

Эта мысль пронеслась в моем мозгу, но я тут же понял, что это не вся правда. Мой отец искал встреч с этим ужасом ради цели, достаточно важной, чтобы забыть свой страх. Катвир воплощал величайшую угрозу для Империи, для его семьи. Предотвратить его нападение было важнее желания выжить.

Враш спускался по крутой лестнице, вырубленной в склоне от тоннеля к помосту. Я машинально отметил, что по другому берегу поднимается такая же лестница, уводящая, по-видимому, в другой тоннель. Несомненно, мы находились в одной из длинных цепей пещер, в которых ожидали окончания ритуала сотни тысяч бхарашади.

В сумрачном свете я различал ряды барабанщиков, расставленных вдоль стен. "Все воины", – подумалось мне при виде их подбритых грив. Они отбивали гипнотический ритм военного марша, от которого кровь у меня загорелась. Музыка звала меня встать и сокрушить врагов, что вовсе не противоречило моим намерениям. Я рвался из невидимых оков, но не мог освободиться и зарычал в ярости.

Пока я бился в кресле, мне бросилось в глаза обстоятельство, почему-то меня очень насторожившее: сапоги у меня на ногах были чужие, старые и поношенные. Такой фасон был в моде лет двадцать назад. Притом они подходили мне, точно были сшиты по мерке. Руки и ноги у меня покрылись гусиной кожей.

Странной была и опоясывавшая меня набедренная повязка из черного бархата. Ее концы свисали до самой земли, и к ней были пришиты все знаки рангов, которые я носил на рубашке под доспехами. Я оглянулся на Рорка: на его повязке тоже виднелись знаки ранга. "Зачем ха'демонам понадобилось столько возиться с пленниками?"

У меня не осталось времени сообразить, почему старая пара сапог и разукрашенная набедренная повязка кажутся мне такими зловещими, – Враш уже приближался к помосту. На шаг позади него держался высокий воин. Он остановился, чуть не дойдя до помоста, и пристально наблюдал за каждым движением колдуна, но ни меча, ни кинжала не касался. Когда он взглянул на меня, я увидел в его глазах презрение.

Колдун остановился посреди помоста и поднял Жезл. Из сердца нависавшей паутины ударил вниз конус красного света, быстро расширившийся на вершине и заключивший помост в световой цилиндр. Пересечение красных лучей образовало вокруг нас полупрозрачную завесу.

Линии, параллельные земле, ложились почти рядом и расплющивались, как глина на гончарном колесе. Каждая из них потянула за собой одну из линий в вертикальной стенке цилиндра, как колесо тянет спицы из ступицы. Они расходились фут за футом, пока не образовали точного отражения паутины наверху. Красное сияние коснулось каждого трупа, лежавшего в пещере.

Враш нацелил Жезл прямо вверх, и одна из тонких красных нитей опустилась к Жезлу, как шелковинка паутины. Плавно развернув Жезл, колдун коснулся лба Катвира.

Высохший труп вождя бхарашади судорожно дернулся. Мгновением позже его движение повторили все тела в подземелье, хотя и слабее, так как были дальше от средоточия магии. Враш обвел Некролеум взглядом, и его зубы-иглы блеснули в торжествующей улыбке.

– Враш, глаз! – прошипел второй бхарашади.

– Я помню, Риндик. – Враш метнул на воина прищуренный взгляд. – Не забудь, брат, это ты сомневался, что он вернется, хотя Хроники Фарскри ясно предсказывали это.

Колдун повернулся ко мне и Рорку и жестом указал на паутину.

– Силой моей магии, вам будет понятно все, что свершается здесь.

Враш произнес эти слова так, словно, давая нам возможность понимать язык бхарашади, оказывал нам снисхождение, но я знал, что это ложь. Он желал нашего отчаяния и страха перед происходящим. У меня ноздри раздулись от отвращения, и я молча встретил его взгляд.

Держа Жезл в левой руке, он подошел к Рорку и запрокинул ему голову. С жестокой ухмылкой он опустил пальцы ему на висок, и его скрюченный большой палец поднялся, как хвост скорпиона. Черный коготь выдвинулся из подушечки пальца подобно жалу.

– Нет!

С влажным чмоканьем палец Враша одним движением вырвал глаз из глазницы. Рорк пронзительно закричал, отдернул голову, и кровь залила ему щеку и грудь. Ха'демон торжествующе поднял золотой шар. Меня затошнило, и даже воин бхарашади отвел взгляд.

Оставив Жезл парить в воздухе, Враш выковырнул из глазницы Катвира опал и вставил на его место глаз, вытащенный у Рорка. Красная вспышка подсказала мне, что Враш использовал магию, чтобы прирастить глаз на старое место. Потом колдун повернулся, шагнул вперед и левой рукой поймал Рорка за подбородок. Его когти расцарапали щеку рейдера, но он вынудил его держать голову прямо. Очень осторожно он раздвинул ему веки и вложил в левую глазницу опал.

Рорк снова зарычал от боли. Над глазницей блеснул голубой отсвет, и Враш отскочил назад, но тут же ухмыльнулся, наблюдая, как Рорк беспомощно бьется в удерживающих его магических оковах. Рорк оглянулся на меня и подмигнул мне новым глазом, но меня не утешило даже то, что глаз ожил.