Инцидент в Диншавае

Июньский инцидент 1906 году в Диншавае развеял иллюзии насчет доброго отношения масс к британцам. Группа британских офицеров поехала охотиться на голубей в Дельту, в районе деревни Диншавай вступила в конфликт с местными жителями, которые не желали, чтобы британцы убивали птиц, служивших крестьянам одним из основных средств пропитания. В стычке погиб один из офицеров. Наказание было скорым и суровым. Пятьдесят два египтянина были арестованы и подвергнуты особому суду, без права апелляции, четверых казнили на глазах у односельчан, а остальных приговорили к тюремному заключению, тяжелым работам или публичной порке.

Гнев и возмущение охватили страну, Мустафа Камиль получил колоссальную поддержку своим пламенным речам, осуждавшими жестокость иностранного правления, которое не учитывает потребности народа. На сей раз британцы едва ли могли надеяться на то, что их поддерживают феллахи. Кромер уже собирался возвращаться в Англию, но высказал поддержку приговору. Его отставка — официально по причине слабого здоровья, но, без сомнения, ускоренная неприятным делом, — последовала несколькими месяцами позже, в марте 1907 года.

После того как правительство либералов в Лондоне назначило сэра Элдона Горста (1861–1911; генеральный консул в 1907–1911 годах) на пост нового генерального консула, внезапно показалось, что складываются отличные условия для политических реформ. Умный и чувствительный к переменам, Горст хорошо знал Египет, говорил по-арабски и так же быстро завоевал дружеское расположение хедива, как Кромер его потерял. Горст был дипломатичен и тактичен, что резко контрастировало с равнодушием и властностью его предшественника.

В благодатном климате, созданном новой администрацией, стали появляться первые в Египте политические партии, каждая из них боролась за право определить направление реформ и увлечь за собой массы, в последнее время явно политизированные. Первой была «Умма», или Партия народа; ее основали образованные либералы, которые считали, что разумное общественное развитие в сотрудничестве с британцами может обеспечить наилучший путь достижения независимости. Их газету «Аль-Джарида» издавал мозг и движущая сила партии Ахмад Люфти аль-Сайид, который отдавал предпочтение секуляризации перед панисламизмом и протурецкими тенденциями, ассоциируемыми с более экстремистскими националистическими группами, такими как Национальная партия Мустафы Камиля (Хизбалъ-Ватани), торопливо созданной в ответ на появление Партии народа. Третья крупная партия того времени образовалась в 1907 году — Партия конституционной реформы (Хизбалъ-Исла аль-Дустуш) во главе с шейхом Али Юсуфом; она представляла интересы хедива и его двора в ответ на вызов Уммы, требовавшей передачи власти парламенту. Надо признать, у нее было совсем немного последователей в стране.

Попытки Горста либерализовать режим сосредоточились на укреплении отношений с хедивом, передачи власти консультативным органам, состоявшим из местных жителей, увольнении целого ряда британцев из гражданской администрации. Первой цели он достиг сравнительно быстро, вторая дала надлежащие результаты, а третья сделала его весьма непопулярным среди соотечественников в структуре управления.

Проблемы начались после назначения нового премьер-министра, Бутроса Гали, способного и умного человека, в чье правительство вошел и Саад Заглул (1857–1927) из партии «Умма», а также противник последнего из Конституционной партии. Гали националисты презирали за то, что он подписал соглашение об учреждении кондоминиума в Судане и возглавил специальный трибунал по инциденту в Диншавае. Будучи коптом, Бутрос Гали не пользовался доверием у многих мусульман, которые яростно критиковали его как коллаборациониста, предателя и неверного в газетах Националистической партии, которая все больше скатывалась к исламскому фанатизму после безвременной кончины Мустафы Камиля в 1908 году.

Другой крупной ошибкой было одобренное Горстом в 1910 году предложение продлить 99-летний период аренды Суэцкого канала еще на сорок лет. Националисты боялись, что это продлит оккупацию, и подняли настоящую волну протеста, кульминацией которой стали почти единодушный отказ участвовать в работе вновь созванного законодательного собрания и убийство Бутроса Гали молодым мусульманским экстремистом. Последнее подвело итог эксперименту Горста по предоставлению египтянам ограниченного самоуправления. Страдая от тяжелой формы рака, генеральный консул в 1911 году ушел в отставку и вскоре после этого умер.

Назначение лорда Китченера (генеральный консул в 1911–1914 годах), героя Хартума, означало возврат к силовому, авторитарному стилю правления лорда Кромера. Подавив националистическую агитацию одним ударом, он отстранил от власти хедива и политиков и вернулся к системе управления через британских советников и чиновников. Китченер вновь обратил внимание на сельское хозяйство, улучшение ирригации, строительство Асуанской плотины, облегчение положения феллахов; издал ряд документов, в том числе Закон о пяти федданах (мера площади чуть больше акра), призванных облегчить долговое бремя крестьян. У Китченера было мало времени для политических уловок, хотя он все же созвал в 1913 году законодательное собрание; вскоре разразилась война, положившая конец деятельности собрания — как и консульству Китченера — всего после пяти месяцев работы.

Вступление Османской империи в Первую мировую войну в ноябре 1914 года на стороне Германии составило серьезную проблему для британского присутствия в Египте и неопределенности юридического положения этой страны. Формально Египет все еще являлся провинцией империи, его народ оставался подданными султана, а потому все жители Египта официально находились в состоянии войны с Великобританией, так что им разрешалось совершать враждебные действия против британцев и их интересов.

Не желая полностью аннексировать Египет, Великобритания решила сымпровизировать и в декабре объявила о протекторате, разрывая связи с Османской империей, длившиеся почти четыреста лет. Хедив Аббас Хильми, который в тот момент оказался в Константинополе, был смещен, а на его место назначили дядю — Хусейна Камиля (1914–1917), получившего титул султана. Дальнейшие доказательства того, что Великобритания будет защищать Египет и не собирается вовлекать египтян в боевые действия, создали деликатную ситуацию.

Помимо этого, официальный статус Египта при протекторате был не более ясным, чем прежний, но националисты подозревали — и справедливо, — что ничего хорошего ожидать не приходится: законодательное собрание распущено, правящий дом получил новый титул. Военная обстановка препятствовала активному протесту (благодаря введению строгих мер цензуры, а также драконовских законов безопасности), но оппозиция выжидала удобного момента, составляя заговоры, пока не удалось разработать план сопротивления оккупационным войскам. Тем временем Египет стал базой многочисленных сил союзников, включая тысячи солдат Антанты, которые готовились в Александрии к высадке в Галлиполи в 1915 году.