Кроме нашей приманки.

— Командир, наблюдаю силуэт на дороге! Один человек, стоит, машина пока в стороне, ее не видно.

— С биноклем?

— Лишнего требуешь, говорю же, только силуэт! Рук не различить!

Свершилось, Жан Ренггли остановился и тут же замер, превратившись в чугунную статую, такие было модно устанавливать на тротуарах.

Пш-ш-ш…

— «Престо», оживи! Что ты как замороженный… Слезь с машины, присядь, потрогай чего-нибудь, покачай головой, помни колесо.

— Да, сейчас сделаю!

— Не волнуйся, мы почти рядом, видим тебя очень хорошо. А ты их видишь?

Он торопливо повернулся.

— Нет!

— Без наблюдения! Веди себя естественно. Все, садись и езжай в нашу сторону.

Глядя, как он торопливо взбирается на железного коня, я вспомнил полную драматизма знаменитую сцену из «Собаки Баскервилей», где трясущийся от страха будущий владелец поместья торопливо шагает в темноте, стараясь как можно быстрей попасть под защиту двух знаменитых авантюристов. А за ним по тропе летит зловеще светящееся фосфором Древнее Проклятие… Чуть не сожрали, кстати.

— Прибавляй ходу.

Сразу после изгиба дороги он остановился и побежал к нам.

— Куда, транспорт забери! — крикнул я. — И прячься вон туда. Не высовываться, Жан! Мы быстро.

— Едут, — спокойно предупредил Гоблин.

Осторожно высунулся из-за дерева. Что же ты, Олесь, без фар идешь? Солнце сбоку уже мешает, а вот в тени, что бросает на дорогу стена леса, ничего не видно, так ведь и в кювет улететь недолго. Даже заволновался.

— К бою, — приказал я коротко, и мы встали на позиции.

Свернув за поворотом с дороги, француз, как и было предусмотрено, укрылся в кустах за нами. Все произошло быстро, и это хорошо, потому что никакого удовольствия от процесса нейтрализации я не получил.

Уазик перед поворотом предусмотрительно сбросил скорость и неторопливо выкатился к нам. Скорее всего, Олесь тоже выбрал бы это место: отсюда удобно следить за удаляющейся жертвой. Но следить было уже не за кем, а времени у него не оставалось. Не знаю, успели ли они что-то разглядеть с левой стороны, — солнце висело прямо над вершинами деревьев. Яркий свет в глаза.

И мерцающая крестообразная вспышка немецкого пулемета.

Гоблин дал четыре короткие очереди, этого хватило…

— Мишель, они мертвы?! — крикнул Жан позади с истерикой в голосе.

— Они летят, — холодно ответил Гоблин, доставая из кобуры пистолет. — Дуэли не вышло. Пошли, посмотрим.

— Жан, подключайся! — приказал я. — Оттаскиваем, прячем как можем. Брать целое оружие, патроны, если есть — рации и записные книжки… Что, Мишган, как думаешь, завтра их начнут искать?

— Стопудово. По крайней мере одна рация у них была, сам видел.

— Тогда к избе. Немного очухаемся — и за работу, за ночь нужно собрать передатчик. Жан, давай на дорогу, наблюдаешь, рацию у Михаила возьми.

Что за жизнь такая… Не хочется мне идти к парящему автомобилю, в котором лежат мертвенно расслабленные тела. Французу — тем более, на место бойни смотрит с ужасом. Ничего, брат, привыкай, ништяк на Платформе не бросают. Сейчас тебя Гоблин научит.

Дикая природа — лучший строитель. В условиях Платформы той степени надежности, с которой она спрятала и защитила от посторонних глаз поляну с локалкой, рукотворно не добьешься. Можно, конечно, городить охранные системы, монтировать объемные датчики, изгороди, ставить вышки с охраной, тем самым выдавая себя с головой. А ведь закон контрразведки прост: сделай так, чтобы твои враги не захотели узнать. Что узнать? Да что угодно, касающееся тебя. Главное, чтобы не заинтересовались. Потому что если заинтересуются, то достаточно скоро вызнают все.

Природная маскировка надежней.

К поляне не продраться, кругом заросли, бурелом. Я уже говорил, что голодного хищника это не остановит. Но только в том случае, если он почует добычу. Лесные звери не любят ломиться через дебри, это напрасная трата калорий. Они ходят по набитым тропам или сидят в засаде возле них. Если же медведь или рысь захотят подобраться к нам поближе, они сделают это без шума и пыли, встречайте с танцами.

Человек, если он не подготовлен специально, так не сможет.

Давно мечтаю создать школу сталкеров — Сотников не выделяет ресурсов. С грустью понимаю, что он прав, сталкер — спец штучный, много ли их надо. Обучение стажеров всем премудростям нашего дела проводится в индивидуальном порядке. А вот скаутам нужные науки преподают — даже Гоблин одно время повыпендривался в преподах… Все мальчишки Замка умеют тихо проходить через валежник. Хитрость заключается в постановке ноги, как это делает хищник. Правую выставляешь вперед и начинаешь прощупывать — что под ней, хрустнет? Вес остается на левой. Еще и ступней покачать стоит, так можно раздвинуть предательские ветки. И только осознав, что под ногой есть надежная опора, переносишь вес тела. Любой котяра это делает на автомате с рождения, присмотритесь. Человеку приходится привыкать. Долго.

На курумнике или галечнике — наоборот, лучше сразу ставить ногу, под ветром и дождем камешки притерлись, и бередить их не стоит, будут шуршать, а ночью этот звук слышен. В наклонную мокрую поверхность ступню надо буквально впечатывать, тогда даже дешевые резиновые сапоги не будут скользить, удерживая тебя на залитой палубе.

Обучают пацанов и хождению по-индейски.

В лесу нормальные люди не бегают, а быстро ходят. Бег — случай экстремальный, лучше им не злоупотреблять: запросто можно если не сломать, то вывихнуть сустав, упасть, повредить оружие. В рейде это порой смерти подобно. При таком способе передвижения вам придется косолапить, идти валко, шаг начинать с мизинца, перекатывая ступню по всем пальцам, до большого и соответственно полной опоры. При сноровке вваливаешь по лесу бодренько, частично исполняя ощупывающий принцип «хищник на сухих ветках». И долго не устаешь.

И вот еще, важное: как и при передвижении по валежнику, для индейской ходьбы требуется простая мягкая обувь, я уже в который раз рекламирую мастеровых Замка… Кожаные сапоги с достаточно гибкой подошвой. Или вообще аутентичные мокасины. Сколько ни старайся повторить это в берцах, все едино будешь выглядеть слоном в посудной лавке.

Все, доклад закончил.

Уже под утро сработал самострел, установленный почти у торца просеки, неподалеку от магистрали. Оружия в группе теперь навалом, на просеке заряжен еще один гладкий ствол, второй живописно висит у камина. Четыре трофейных «форта» лежат в избе, а автомат в дуршлаге оказался один, и разбил его Гоблин, как и командирскую рацию, чисто в хлам… Записных книжек не обнаружили. У двух бойцов при себе были севшие смартфоны, молодняк по старой памяти какое-то время таскает девайсы, пытаясь их как-то использовать. Заметки, тексты книг, а больше игрушки… Зарядок у меня нет, так что оживлять и, при необходимости, ломать эти телефоны будут спецы Вотякова.