— Никогда не думал, что смерть приходит так, — пробормотал Донай.

— Это не смерть, мой мальчик, — теплый голос Серафимы прозвучал рядом. — Я привела тебя сюда, в твое сознание.

Он оглянулся и вздрогнул. Каляда стояла возле в гладком темном комбинезоне, обтягивающем гибкое стройное тело. Фигура показалась Донаю несколько необычной для человека.

— Твоя Стихия коварна, — продолжала женщина. — Тобой овладел страх за жизнь брата, и она воспользовалась этим, чтобы захватить тебя в рабство.

— Я умираю? Это дорога в небытие?

Каляда отрицательно покачала головой.

— Нет, всего лишь муляж, который Смерть выдает за реальность. Прислушайся к себе. Чувствуешь боль?

— Да.

— Это Жизнь и Смерть в одной форме. Кровь, она подчиняется Стихии Воды. Ты дышишь, значит Воздух наполняет тебя жизнью.

Глаза Доная вдруг заволокла тьма.

— Я ничего не вижу! — испуганно воскликнул он.

— Смерть слепа, — спокойно продолжала Серафима, — но в тебе Огонь.

Мрак рассеялся. Синий князь вновь увидел тот же коридор и необъятный простор над ним.

— Твердь составляет основу, из нее ты берешь силы, и твоя Стихия принимает ее форму. Космос дан тебе при рождении и останется с тобой навсегда — ты внемиренец. Видишь, Смерть не способна стать владыкой над тобой. В тебе все Семь Стихий, как в каждом из нас.

Стены коридора начали таять. Силуэт Серафимы мелькнул вдали.

— Кто ты? — успел крикнуть ей вслед Донай.

Звездный свет прокатился по медной чешуе…

Ветер бросил в лицо запах влажной травы. Синий князь открыл глаза и встретил внимательный взгляд Каляды.

— Кто ты? — повторил он вслух.

— Я — Посредник.

— Нет.

— Я Посредник, — грустно улыбнулась Серафима.

Донай растерянно посмотрел на Грег-Гора.

— Он знает, — пояснила женщина. — Равно как Оливул и Юлия. Придет время, я раскрою свою тайну и Даниле, и Пэру, но пока они не готовы… Нам лучше вернуться на корабль. Когда приведешь себя в порядок, Донай, зайди в медицинскую каюту, я посмотрю, что можно сделать с раной. Ты сам, как я вижу, содействовать ее заживанию не стремишься.

Серафима пошла вперед.

— Это вы ее позвали? — тихо спросил Ви-Брук кузенов.

— Нет. Мы даже не поняли, откуда она взялась, когда с тобой это началось, — близнецы покосились на Меч Смерти. — Давай следующий раз фехтовать на экзорных клинках.

— С Оливулом теперь будете фехтовать, а меня увольте, — бросил Синий князь и быстро зашагал к кораблю.

Каляда провела еще один реабилитационный сеанс и оставила Доная в «лазарете» — так окрестили крошечную комнатенку рядом с кладовыми, заставленную медицинской аппаратурой. Под действием гипноза он проспал ровно четверть часа, а когда открыл глаза, на краю узкой койки сидел Оливул.

— Тебя-то какой черт сюда принес? — недовольно буркнул Ви-Брук и, сообразив, что фраза получилась слишком грубой, нерешительно покосился на кузена.

Белый князь едва заметно усмехнулся.

— Надо понимать, ты в порядке?

— Ну, да, в целом, — Донай медленно сел на топчане. — Могло быть значительно хуже: я чуть не убил Грег-Гора.

— Меч Смерти никогда не пойдет против твоей воли. Ты не желал гибели брата, следовательно, он не посмел оставить на его теле даже легкий порез.

Синий князь удивленно поднял голову. Оливул продолжал.

— Считай, что состоялось твое близкое знакомство с формой Стихии. Ты первый, кому довелось увидеть обратную сторону медали.

Ви-Брук со вздохом встал и принялся застегивать рубаху.

— Я больше этот меч в руки не возьму, — сказал он, помедлив.

— Смерть выбрала тебя своим Витязем. Будь же достоин ее силы и преодолей ее слабость.

Донай замер на секунду, но на брата не оглянулся, быстро набросил жилет и шагнул к двери.

— Подожди, — нагнал его голос Белого князя, — нам надо поговорить.

— Экзистедер? — бог знает как догадался Донай. — Опять Игра?

— Да. Не хотел я ворошить старое…

— Я где-то наследил?

— Пока не знаю. Скажи откровенно: ты когда-нибудь доставал из моих баз данных информацию?

— Из твоих достанешь, пожалуй!

— Донай, это серьезно.

— Нет, Оливул, клянусь. Ни экзорным, ни каким-либо другим способом. Что случилось?

— Кто-то движется по проложенному мной фарватеру.

— Сейчас?!

— Да.

— Не может быть! Твои расчеты остались только у Диербрука, а его Экзистедер ты разрушил!

— Вот именно, — Оливул вздохнул. — И ошибки нет. Игра живет и мосты переносят потоки. Стартовой точки я не нашел, но в качестве источника в одной из Игр пытались использовать мой Белый Мир. Экзистору помешали либо моя защита, либо Кочевники.

— Ты знаешь, где сейчас наводят мост?

— Я вычислил координаты. Мы летим туда, чтобы встретиться с экзистором.

Из рощи доносился разноголосый детский смех. На сияющую в лучах веселого солнца лужайку выкатился и поскакал к розовым кустам пестрый надувной мяч. Следом за ним из рощи выпрыгнул волчонок. На четырех лапах, потом на двух, и к игрушке подбежал большеглазый смуглый мальчишка. Он схватил мяч в охапку и, бросив озорной взгляд на балкон, скрылся в роще.

— Ваши крестники раз от разу все более удивительны, герцог.

— Что есть более удивительное и прекрасное нежели жизнь? Я люблю их всех, люблю смотреть, как они резвятся. Откровенность и чистота. Надеюсь, повзрослев, они сохранят в душе то, что приобретают здесь.

— Бер-Росс, Гай-Росс, Пэр — они прошли вашу школу.

— В той или иной степени…

«Люди. Какие бы ни родились — все равно люди! Как трудно прогнозировать ваши поступки!»

— Вы не довольны экипажем Крылатого Волка?

— Что? А, вы про инцидент в Белом Мире. Да, признаюсь, Белый князь смешал мои планы, когда направился в Темные Миры.

Время над балконом стянулось тугим жгутом. Секунды без мыслей, без образов. Великий размышлял в глубине себя.

— Я попрошу вас об услуге, дорогой Алексий.

— Все, что угодно, милорд.

— Найдите того, кто покинул Лучезарный Мир. Его вы знали как Небесного Оборотня.

Скрипнуло кресло. Недоуменное молчание.

— Я полагал, он мертв.