Флинн машинально почесал затылок. Почему ему так запомнилась эта дырка в картине? Или он заметил ее только сейчас? Но в тот же миг в памяти возникло видение: блеск острой стали, попавшей в полотно, и страх перед неминуемой расплатой.

Он перевел дыхание и вытер ладонью лоб, почему-то покрывшийся испариной.

— Из-за этой дырки разразился изрядный скандал, — послышался у него за спиной звучный голос.

Флинн обернулся и увидел герцога. Он сильно сутулился, но на этот раз предпочел обойтись без кресла и стоял, тяжело опираясь на трость.

— Юный Флинн устроил дуэль со своим кузеном, и они чуть не подрались, доказывая, чей именно клинок угодил в картину. — Старик медленно шагнул вперед. Так медленно, что Флинну захотелось ему помочь, но он понимал, что герцог воспримет его жалость как оскорбление.

— Я уверен, что картину испортил его кузен, — сказал Флинн с вежливой улыбкой. Герцог надменно задрал бровь, но было видно, что ему приятен этот разговор.

— Вот и он так говорил. Они с кузеном постоянно о чем-то спорили, и частенько дело кончалось потасовкой.

— Надеюсь, Флинну сопутствовала удача.

— Крайне редко. — Герцог покачал головой и двинулся дальше по коридору, нисколько не сомневаясь, что Флинн покорно потащится за ним. — Его кузен был на несколько лет старше, а следовательно, намного сильнее. Но Флинн всякий раз забывал об этом, стоило его как следует разозлить. Мистер Патрик, у вас тоже горячий нрав? — Старик продолжал шагать по коридору, но при этом умудрился одним взглядом дать понять, что сильно сомневается в наличии горячего темперамента у своего гостя.

— Когда-то был, — признался он. — Но мне пришлось обуздать его, поскольку слишком частые вспышки ярости не довели меня до добра.

Он вспомнил свои ссоры с отцом. Однажды у них дошло до рукопашной, и Флинн проиграл. Несмотря на бушевавшую в груди ярость, он так и не смог поднять руку на Нейла Патрика — подлеца и обманщика, оскорблявшего и его, и мать. Позднее Флинн объяснил эту скованность страхом окончательно утратить над собой контроль и забить негодяя до смерти.

Тем временем они оказались в конце коридора, у лестницы, и Флинн не выдержал. Он подал руку старому герцогу, так как всерьез опасался, что без его помощи тот просто скатится по ступеням и превратится в груду изломанных костей.

К его удивлению, герцог спокойно принял предложенную руку и стал осторожно спускаться, крепко держась за его локоть.

— Когда-то я взбегал по ней, прыгая через три ступеньки, — сказал старик. — Мне все еще кажется, что это было неделю назад.

Герцог усмехнулся, и Флинн засмеялся вместе с ним, прикинув про себя, что для него всего неделю назад герцог Мерстан покоился в земле по меньшей мере сто восемьдесят лет.

На первом этаже герцог поманил Флинна узловатым пальцем и сказал:

— Теперь туда.

Они прошли по коридору и остановились у высоких двустворчатых дверей. Но пока хозяин возился с дверными ручками, Флинна вдруг потянуло дальше по коридору какое-то смутное воспоминание об удивительной тайне.

— Простите, ваша светлость, одну минуту. — Он осторожно прикоснулся к узкому стариковскому плечу и двинулся вперед. Он чувствовал на себе пристальный взгляд лорда Мерстана, но не мог остановиться. Его слишком манило что-то, что должно было скрываться в самом конце коридора.

Флинн остановился перед дверью, ведущей наружу, в сад, но почти не взглянул на нее. Вместо этого он вернулся на два шага назад и внимательно посмотрел на стену. Ее верхнюю часть и плинтусы украшала выпуклая лепнина, а посередине находилась резная дубовая панель. Он выбрал едва заметную щель в деревянном орнаменте и сунул туда пальцы. Затем посмотрел вниз, направо, и поставил ногу на кусок лепнины на плинтусе.

Герцог оказался возле него. Он напряженно караулил каждое движение Флинна и на его вопросительный взгляд решительно произнес:

— Дальше, дальше!

Флинн снова повернулся к стене, не совсем понимая, что делает, и просто полагаясь на память рук, лежавших на холодной поверхности. Он нажал на выступ у себя под ногой и на кусок панели, пригнанный к стене недостаточно плотно. Перед ним открылась потайная дверь, и от неожиданности Флинн чуть не потерял равновесие.

Он ошалело уставился в зиявший перед ним черный провал.

Откуда он мог знать о существовании этой двери? Может, это Кабби ему рассказал? Но Флинн тут же подумал, что его пальцы слишком хорошо помнили каждый выступ, каждую выбоину. Где-то внутри зародился неприятный нервный озноб, моментально охвативший все его тело.

— Куда ведет этот ход? — спросил он.

— В коридор на втором этаже, — отвечал герцог, не спуская с него напряженного взгляда. — Как раз к той картине, на которую ты смотрел.

— Если стоять перед картиной, то дверь будет по правую руку, — вспомнил Флинн, прикрыв глаза.

Он снова поднял веки. Герцог кивал, и Флинну показалось — трудно было утверждать с уверенностью в этом полумраке, что в глазах у него стоят слезы.

— Идем со мной, — сухо приказал Мерстан. Он повернулся и снова подошел к двойным дверям. Они оказались в просторной, роскошно обставленной комнате. Напротив дверей находился огромный камин, обложенный камнем. Над камином висела голова вепря, грозно сверкавшая клыками и стеклянными глазами. Именно такая вещь способна околдовать маленького мальчика…

Выдержать два таких удара одновременно было непросто. Флинн на трясущихся ногах доковылял до кресла и сел. Герцог остался стоять перед камином.

— Это его ты запомнил? — спросил он. Флинн кивнул, пряча лицо в ладонях.

— Господи, помилуй! — вырвалось у него. Он снова и снова повторял эти слова как заведенный. Внутри у него все сжалось в болезненный комок, подкативший к самому горлу. Тело сотрясалось от озноба и отказывалось повиноваться.

— Осталась еще одна вещь, — сказал герцог.

Но Флинну казалось, что он не в состоянии двинуться с места. Он не мог заставить себя хотя бы открыть глаза. У него было такое ощущение, будто мир вокруг него стал совершенно чужим и готов исторгнуть его из себя. Ведь даже воспоминания о двадцатом веке, служившие до сих пор утешением и поддержкой, оказались пустышкой, ложью.

— Пожалуйста, возьми себя в руки.

Негромко произнесенная фраза заставила Флинна поднять голову. Но и теперь он смотрел не на герцога, а в другой конец комнаты, на массивный деревянный стол на двоих с шахматными фигурками, расставленными на доске.

Он перевел взгляд на герцога, и старик кивнул. Однако Флинну ужасно не хотелось присматриваться к этому столу, чтобы выяснить то, что и так было ясно. Потому что теперь он знал, знал наверняка. Молчание затянулось, но наконец Флинн промолвил, не поднимаясь с места:

— Там не хватает коня.

Старый герцог весь подобрался и выпрямился, глядя ему в глаза.