– Ну вот! Допрыгалась! Хочешь меня?!

Вадим быстро лезет в бардачок. Достает из пакетика на кулиске презерватив. Рулон пакетов для мусора. Перебирается по салону и вылезает через пассажирское сиденье. Есеня безуспешно пытается вырвать руки.

– Тихо, тихо. Не трать силы.

Расстегивает ей штаны. Подается вперед, шепчет на ухо.

– …Если кричать, кислород быстрее расходуется.

Оторвав пакет из рулона, он натягивает ей его на голову, мгновение оценивает ее – беспомощную, в его власти…

– Эй!..

Вадим оборачивается. Через лес к нему идут девушки – те, кого он обучал в школе.

– Пусти сестру.

Вадим быстро натягивает штаны, но теряет время. Ведущая подскакивает к нему и сильно бьет в шею. Вторая девушка освобождает Есеню. Она, развернувшись, резко бьет ногой Вадима, тот сгибается. Девушки линчуют Вадима, бьют его все сразу – Вадим воет.

– Хватит… Хватит! Он за все ответит.

Возвращается Есеня.

– Дайте мне с ним поговорить…

Девушки держат Вадима, применив его же фирменный захват, чтобы не вырвался.

– Ты сестру убить хотел? Или так вышло?

– Че несешь вообще…

– Родители – умерли, ты – совершеннолетний был, она – нет. Потом выросла. Потом загуляла. Потом за деньги начала… Да?

– Заткнись.

– Знаешь, почему ты терпеть не мог? Потому что тебе нельзя, а всем можно.

– Пошла ты!

– Ты ее трахнуть хотел. А не спасти. Ты же трахаешь – ее – снова и снова. Где спрятал тела? Мы руки нашли. Остальное – где?

Вадим, сжав зубы, смотрит на Есеню.

– Я не сделал ничего. Она сама предложила. Шлюха. А я ничего не сделал!

– Нет. Ты ее убил. И притворился жертвой. Чтобы на похоронах плакать громче.

– Она сама виновата!..

– А что ж ты тогда продолжил?.. Тебе понравилось…

Морозов перелистывает материалы дела – фотографии рук девушек, фото предполагаемых жертв… В какой-то момент его взгляд падает за окно. Он смотрит, застыв – осмысляя, что видит. А потом быстро выходит из кабинета. Возле отдела разворачивается машина Вадима. Сам он ковыляет рядом с водительским местом, в какой-то момент спотыкается, и его тело повисает на руках, жестко зажатых стеклоподъемником. Машина останавливается. Вадим без сил опускается на колени. Держится только за счет того, что руки зажаты. По его виду ясно: он давно так бежит. Есеня опускает стекло. Вадим соскальзывает на землю – растягивается на спине. Еле дышит. Есеня выходит из машины, переступая через него.

– Он признался в убийстве двадцати одной девушки. Тела расчленял и прятал. Собирайте группу. Он покажет где.

Развернувшись, она уходит от отделения. Звонит телефон. Женя. Она медлит.

– Да?

– Сегодня в десять обсуждаем детали операции по поимке Меглина – у меня в кабинете. – Женя положил трубку.

Фургон припаркован у обочины – просто где-то на улице. Никто не видит, что внутри – на полу – Меглин. Раздраженный, мальчик сидит в углу фургона. Зло смотрит на него.

– …Ведешь себя как девчонка.

Меглин дрожащей рукой нащупывает бутылку. Пьет.

– Ты знаешь, что когда волка приручают, он становится собакой?!

Пить не может больше, выливает остатки из бутылки себе на голову.

– Думаешь, он тебя не заставит вспомнить?! Он тебе голову вскроет! Ты жучков по одному отлавливал? Он тебе их прямо в череп, пригоршнями…

Не желая слушать, Меглин запускает бутылку в мальчика – но того уже нет, бутылка разбивается о стенку фургона.

Сотрудники Жени внимательно слушают руководителя.

– А почему мы думаем, что он там покажется?

– Потому что для него не убить главное.

Смотрит на Есеню.

– А поглумиться. Если бы я был им. Я бы такой возможности не упустил. Не просто убить. А на могилу прийти. Ну и плюс бравада. Нет ничего удивительного, что нельзя поймать того, кто прячется. Трюк в том, чтобы оставаться невидимым на расстоянии вытянутой руки.

Женя отводит взгляд от Есени.

– Я изучил территорию кладбища. Есть несколько точек, где он может появиться. Будем контролировать все. Операцию координирую я лично. Если нет вопросов, готовьтесь.

Самарин поднимает руку, перебивая Есеню.

– Он хотел убить Меглина?

– Да.

– Если бы он хотел просто убить, он бы тебе ничего не сказал, не думаешь?

– Он… он просто…

– Просто хотел спасти тебя. Он верил, ты на его стороне.

– Он похитил мою дочь!

– И спас свою.

– От кого?

– От тебя.

– Это я хотела ее спасти!

– Ну что ж. Ты добилась своего. И где она сейчас?

– Я не знаю… – Есеня тихо плачет. Слезы текут ручейками по щекам.

– Последователи культа Джонсона убили себя и детей. Потому что так сказал им лидер. Псковские сектанты сожгли себя, потому что так им велел их наставник. Люди Мэнсона убивали потому, что им велел лидер. Все они, эти лидеры и духовные отцы, были харизматичными психопатами. Подчинявшими себе волю жертв. Вытащи голову из петли, Есеня.

Есеня плачет.

– Помоги мне… Помоги мне!

Кладбищенские работники несут гроб. Несколько женщин, ровесницы Софьи Зиновьевны, идут следом. Одна несет фотографию Софьи Зиновьевны. Другая – венок «от благодарных учеников». В разных местах кладбища расставлены люди Жени. В уши вставлены микрофоны. Женя следит за операцией, сидя в фургоне с техникой слежения. Картинки с нескольких камер наблюдения. С мобильных телефонов агентов, расставленных по кладбищу. Есеня сидит вместе с ним в фургоне. Женя наблюдает за картинками с камер. Достает пистолет. Проверяет обойму.

– Сейчас. Все закончится. Веру уже сегодня домой привезу…

Меглин, шатаясь, идет вдоль улицы, где что вокруг – не видно. Идет, не разбирая дороги. Пытаясь его задержать, мальчик хватает Меглина за руки.

– Стой. Не надо. Не делай этого!

Меглин вырывает у него руки, продолжая упрямо идти вперед.

– Стой!..

От его крика Меглин проваливается в видение. Родион видит себя в коридоре – проходит по нему, упираясь руками в стены, чтобы не упасть, в итоге оказывается наверху лестницы в подвал. Внизу – та самая пугающая его дверь. Мальчик возникает позади.

– Все. Хватит. Я передумал.

Меглин начинает медленно спускаться вниз.