Имя последнего, как и истинная цель миссии, было известно единственному из тридцати наемников-ронинов. Ему, Рицуко Хитори по прозвищу Голографический Дракон.

Он загрузил в свой базис спутниковые снимки, отметил на них векторы перемещения боевых групп. Его заместитель и тактический советник, пожилой легионер Демуа, подключенный к нему в режиме реального времени, осторожно хмыкнул.

– Мы подвергаем отдельные группы чрезмерному риску, – сказал он. – У нас нет гарантии, что десантированное с этой платформы танковое звено будет единственным во всем радиусе операции. Кроме того, непосредственный противник располагает пока неизвестными силами.

– Друг мой, я знаю, что делаю, – оборвал его Дракон.

Он понимал, что с тактической точки зрения совершает глупость, рассредоточивая свои малые силы по большой территории. Но не видел иного способа решить поставленную перед ним и его людьми задачу.

А она казалась посложней, чем поиск иголки в стогу сена. Смешная идиома, подброшенная ему языковым мнемософтом, человек, ищущий иголку, по крайней мере знает, как она выглядит. В отличие от него Хитори не знал, на что похожа его «иголка».

В полученных инструкциях говорилось, что «иголка» (переводя с языка координат и пространственной ориентировки) «где-то здесь».

Осталось обнаружить ее (чем бы она ни была), заснять или хотя бы увидеть своими глазами. И вернуться в точку эвакуации. Все. На чем основано предположение о существовании «иголки» и чем вызван к ней такой пристальный интерес нанимателя – об этом Дракон не задумывался. Подобные размышления не приводят ни к чему хорошему. Как ветеран корпоративных войн, он знал это со всей определенностью, Они чем-то похожи – этот, стоящий передо мной негроид и покойный Хитори. Отборное пушечное мясо, нашпигованное дорогими имплантатами. Уверенность, сила, профессионализм. И как несомненный венец карьеры – пуля от более удачного врага или нож предателя-друга, всаженный в спину.

–Не больше двадцати четырех часов, – твердо сказал Иван. – Нам нужно возместить наши потери. Трое стрелков и один ВР-оператор. Я уже связался с биржей свободных охотников…

– В этом нет нужды, – перебил его Икари Сакамуро. Спутница Ивана напряглась. В словах японца ей послышалось сообщение о расторжении контракта.

Заставив охотников помаяться неизвестностью, Икари поинтересовался:

– А что случилось с вашими людьми?

– Я уже отчитался перед господином Мураками, – поморщился Иван. – Двое стрелков были убиты, один пропал без вести. Скорее всего он тоже мертв. Наш сетевик покончил жизнь самоубийством, вероятно, под влиянием вирусной атаки.

– А вы живы, – подвел итог представитель «Мисато».

Охотнику стоило больших усилий ограничиться кивком.

Мол, сам видишь.

– Это оставляет надежду, что вы все-таки способны выполнить свою задачу, – после еще одной дозированной паузы сообщил охотникам Икари. – Хорошо, мы продолжим наше сотрудничество. Но теперь на операцию с вами пойду я и мои люди. Мы заменим недостающих членов вашей группы.

– Вообще-то я сам привык подбирать…

– Споры неуместны, – отрезал японец, – Согласно вашему контракту, вы обязаны подчиняться моим указаниям, Или вы желаете разорвать контракт?

Чернокожий гайдзин мог завоевать уважение Сакамуро, если бы сказал «да». И вышел, разнеся на куски дверь ударом форсированного кулака.

Но он не сделал этого. В конце концов, его можно было понять. Вся его дальнейшая жизнь, репутация, карьера зависели от успеха или провала этого задания.

– Нет, господин Сакамуро, – выдавил из себя Иван. – Я хотел бы продолжать нашу совместную работу.

– Прекрасно. Я так и думал, – кивнул японец. – Тогда остался последний вопрос. Куда мы отправимся, как только будут закончены все необходимые сборы? Доктор Мураками сказал, что у вас есть зацепки.

– Да, – сказал охотник, – Обнаруженный нами след ведет на Дно. В место под названием Дом Друидов.

– Дом Друидов? – протянул Икари. – Прекрасно, Мои источники говорят о том же самом.

– Это необычное место для встречи, – сказал Рицуко Хитори. Постаревший без малого на двадцать лет. Раздавшийся в талии и выбросивший из своего тела за ненадобностью большую часть опасной начинки. Главе евразийского отдела Концерна «Мисато» не к лицу заставлять панически звенеть сканеры имплантатов в каждом аэропорту, от Токио до Берлина.

Но, несмотря на это, он не утратил до конца ту хищную и невесомую повадку, за которую получил уважительное прозвище среди международных наемников.

Разве что теперь мучила Дракона отдышка. И в холодную погоду болел неподвластный пересадочным операциям шрам на левом бедре – четыре параллельные полосы, так похожих на немыслимо огромный след от звериных когтей.

– Может быть. Но это место единственное, где я чувствую себя в безопасности, – ответил ему человек в зеленой робе простого друида. Под робой, насколько успел заметить цепкий глаз Хитори, скрывался официальный костюм корпоративного служащего.

– У вас есть основания чего-то бояться? – спросил японец.

– У кого их нет? – пожал плечами его собеседник. – Мы с вами, например, боимся одного и того же, Рицуко. Наших работодателей. Причем с недавних пор я даже не знаю, кого из них мне опасаться больше.

– Георгий, – укоризненно сказал представитель «Мисато», – я же гарантировал вам безопасность. Мое слово, заверенное к тому же директором Сакамуро.

– Директор Сакамуро, – задумчиво протянул тот, кого японец называл Георгием. – Мне немало доводилось слышать об этом уважаемом господине, ваш шеф очень интересный человек, Рицуко.

– Несомненно.

– Да. – Георгий ладонью убрал свисающие лианы и жестом предложил Хитори продолжить путь в глубь Дома. – Меня, например, очень впечатлила история о его бассейне с тигровой акулой. Считать ли мне ее простым слухом?

Голографический Дракон пригнулся, чтобы не задеть макушкой толстый лист дерева, похожего на пальму. Он никогда еще не видел такого количества почти дикой растительности. И эти люди, скользящие зелеными тенями между бесчисленных стволов…

– Мне тоже приходится выслушивать много сплетен, – уклончиво сказал он. – В свое время я считал, что места, подобные этому Дому, – досужий вымысел. А теперь друиды есть повсюду, даже в нашем маленьком и тесном Токио. Человек, который научил их тому, что они делают, наверняка был гением.

– Я бы не стал делать таких поспешных выводов, – улыбнулся Георгий, – Хватало того, что он был влюблен в свою идею, и заразил этой любовью других людей.

Хитори невыразительно кивнул, выражая то ли согласие, то ли сомнение. Прочесть что-то на его плоском лице было не легче, чем расшифровать так называемые «рыбьи голоса». Повторяющиеся цепочки непереводимых, не принадлежащих ни одному известному языку фонем, два раза в год забивающие некоторые эфирные частоты. По какому-то совпадению эти два раза приходились на периоды весеннего и осеннего Прорыва.