Спутником Верданди был молодой – явно ее ровесник – статный шатен типичной славянской наружности. Единственное, что меня в нем удивило, это волосы. Они были сплетены и уложены таким хитроумным способом, что, глянув на них, становилось понятно: живых парикмахеров в конце двадцать второго века уже не осталось, а марафет на головах граждан будущего наводят сплошь киберцирюльники. Сопровождающий Веру мужчина был повыше ее, а наша малышка вытянулась за эти годы больше чем на голову и уже не выглядела такой худышкой, как в юном возрасте. Не поймите меня неправильно: она вовсе не потолстела, а просто выросла из девочки в стройную привлекательную женщину. Чего наверняка не случилось бы, не сумей она год назад – наш год, разумеется, – выбраться из этой чертовой Зоны.

– Вера! – прохрипел Кальтер, продолжая тянуться навстречу пришельцам, как до этого тянулся к снижающемуся таймботу. Надумай повзрослевшая Верданди появиться здесь не с мужчиной, а в компании похожих на нее сверстниц, наверняка майор опознал бы ее еще до того, как она выдала себя.

– Здравствуй, дядя Костя! – Вера подбежала к нему, взяла за руку и, поцеловав в замызганную щеку, тут же отстранилась. Но не потому что не обрадовалась встрече, а затем, чтобы не мешкая заняться спасением жизни человека, который когда-то спас от смерти саму Верданди. – Не двигайся и ничего не говори – я все знаю и сейчас тебе помогу.

Молча поманив к себе спутника, который уже скинул со спины ранец, Вера отошла в сторонку, а когда майор вновь захотел ей что-то сказать, лишь сердито посмотрела на него и поднесла палец к губам. По ее щекам текли слезы, но она умела держать себя в руках, это очевидно. Неужто в свое время научилась такой выдержке у Кальтера?

Шатен тем временем опустился на колени, открыл крышку пластикового ранца, достал оттуда нечто похожее на ватно-марлевую повязку, только раза в три длиннее и без тесемок, затем закатал Тимофеичу рукав до локтя и ловким движением обернул продолговатую белую подушечку вокруг предплечья пациента. Тот недоуменно перевел взгляд с Веры на собственную руку и через мгновение лишился сознания, бессильно уронив голову на волокушу. А врач поднялся с колен и, положив ладонь спутнице на плечо, молча ей кивнул – очевидно, дал понять, что пока все идет по плану.

– У майора перебит позвоночник в области поясницы, сломана левая рука и, вероятно, повреждено несколько ребер… – Малость оправившись от потрясения, я наконец осмелился подать голос.

– Не волнуйтесь, Леонид Иванович, нам уже обо всем известно, – перебила меня Верданди, отвлекаясь от больного, и только теперь поприветствовала меня: – Здравствуйте! Извините, что не поздоровались сразу. Просто мы торопились, потому что очень боялись не застать дядю Костю в живых. Это – Антон Самойлов, мой муж, – она указала на спутника. – А также очень хороший врач. Антон, познакомься: это и есть тот самый Леонид Иванович Решетников, о котором я тебе рассказывала.

Я пожал протянутую мне Самойловым руку и заключил, что, по крайней мере, доктора в двадцать втором веке – ребята крепкие и вряд ли позволят так легко вытеснить себя на этом поприще машинам. Поздоровавшись со мной, Антон отвернулся и взялся наблюдать за наложенной пациенту повязкой. Которая была, естественно, вовсе не повязкой, а каким-то высокотехнологичным прибором для оказания первой медицинской помощи в полевых условиях. И раз обморок Кальтера не вызвал у Веры и ее мужа паники, значит, методы лечения далекого будущего подействовали на майора без каких-либо осложнений.

– Послушайте, Верданди э-э-э… не знаю, как вас по отчеству… – промямлил я, путаясь в мыслях все больше и больше, словно дергающаяся в паутине муха.

– Если хотите, можете звать Константиновной, – улыбнувшись, отшутилась синеглазая красавица. Или все-таки не отшутилась, а сказала на полном серьезе? – Но лучше зовите просто Верданди или Вера. Мы ведь с вами фактически сейчас почти ровесники.

– Послушайте, Вера, – кивнув, продолжил я. – Я, конечно понимаю, что у нас очень мало времени…

– Времени у нас с вами, Леонид Иванович, не то что мало – его совсем нет, – вновь перебила меня госпожа Самойлова. – А тут еще внезапный перерасчет сроков тайм-вояжа прямо перед стартом! Просто ужас! Хорошо, что сроки сдвинулись лишь на час, а вдруг их сместили бы на день или на неделю, представляете?.. Поэтому давайте сначала вы выслушаете меня, хорошо? Я заранее знала, что если нам с вами доведется встретиться наяву, вы захотите расспросить меня об очень многих вещах. И знала, что у нас не будет даже пяти минут на разговор. Однако вы любой ценой должны узнать правду. И потому что заслужили, и потому что без нее наша история попросту не существовала бы в Книге Времени. Но она туда уже вписана, а значит, мне нельзя было поступить иначе, кроме как написать ключевой документ, который скрепит концы нашей истории. – Вера уселась на скамью и раскрыла принесенный ею с собой маленький кейс. – У вас подобные вещи именуются зовом судьбы, а у нас – постоянной темпоральной величиной. Да вы наверняка сталкивались и еще не раз столкнетесь в жизни с явлением, когда вам приходится делать судьбоносный выбор, руководствуясь не логикой, а интуицией. Это и есть так называемая временная постоянная: четко прописанный в Книге Времени фрагмент ее сюжетного костяка, который мы – персонажи этой Книги, – при всем старании не в силах изменить… Вот, держите.

Она протянула мне непрозрачную папку из тонкого пластика, в которой, как можно было определить на ощупь, лежали два пухлых конверта.

– Вы бы знали, каких трудов мне стоило научиться пользоваться старинным прибором для письма, – призналась Верданди. – Хотела поначалу записать всю информацию на какой-нибудь популярный в вашем веке электронный носитель, но не сумела найти ни одного такого рекордера. Хорошо хоть сувенирные наборы с бумагой и авторучками до сих пор выпускаются… Да, Леонид Иванович, чуть не забыла: я специально пронумеровала конверты, в каком порядке их нужно читать. Так вам будет намного проще во всем разобраться.

– Постараюсь не перепутать, – запомнил я, а потом все же не удержался и спросил: – Но почему вы выбрали меня, Вера? Неужели только потому, что майор рассказывал вам тогда об операции, которую он проводил намедни со сталкерами «Долга», после чего вы и запомнили мое имя?

– Дядя Костя ни словом не обмолвился при мне о той бойне, в которой вы с ним участвовали год назад в Диких Землях, – покачала головой Верданди. – Я даже не знала до недавнего времени его настоящей фамилии и воинского звания. Но ведь это будущее, Леонид Иванович, понимаете? Далекое от вас будущее… Что, Антон?

Самойлов, не сводя глаз с «умной» повязки Кальтера, жестом подозвал нас к себе. По белой матовой поверхности манжета бежали в два ряда черные строчки, разделенные движущейся полосой разноцветных символов. Даже застынь они на месте, вряд ли я разобрался бы, что там зашифровано. Впрочем, мне эта информация и не предназначалась. Все, что Леонид Иванович был обязан знать, находилось в выданном ему пакете. Прочие тысячу и один секрет никто Мракобесу раскрывать не намеревался.

– Пострадавший готов к транспортировке на борт, – подытожил Антон, когда считал с манжета все необходимые данные. – Можем приступать немедленно.