— Ты уже сорвал куш, когда убил Рейчел, — процедил Том сквозь зубы.

Брови Галеано поднялись.

— Думаешь, это был я?

— Я это знаю.

Галеано кивнул.

— Они, конечно, подстроили все так, чтобы свалить на меня. Разве это трудно? А на самом деле Молина взял твою девочку и заставил тебя думать, будто действовал по моим указаниям.

Чамберс молчал.

— У него были некоторые проблемы с ней, верно? — продолжал Галеано. — Она написала о нем, раструбила на весь мир, что он продажный извращенец. Она закопала в землю его туристический бизнес тем своим репортажем, мне рассказывали. Знаешь, он привозил туристов из Европы, гребаных педофилов, которые две недели могли всласть трахаться. Поэтому он добрался до нее, к тому же столкнув нас с тобой лбами. Умный вариант, ничего не скажешь. Но мне не дает покоя мысль, что он избежал неприятностей и дальше будет их избегать, и я решил восстановить справедливость.

Том и генерал переглянулись.

— Ты до этого додумался, проведя четыре года за решеткой? — с издевкой поинтересовался Чамберс. — Рассчитываешь выкрутиться, свалив все на слизняка, которому сам заплатил за похищение, пытки и убийство женщины? Ты кусок дерьма, Галеано. Вонючий, лживый, бесполезный кусок дерьма. Твои племянники насиловали ее вместе с Молиной. Они привязывали ее к кровати и вытворяли с ней такое, что нормальному мужчине и не приснится. Они похожи на тебя, Галеано. Им незачем ходить по этой земле.

Рот Галеано ощерился в улыбке.

— Ты ходишь по лезвию ножа, сынок, — предупредил он.

— Насколько я знаю, это тебе нужно бояться, — заявил Чамберс. — Ведь именно на твоих костях жаждут поплясать федералы.

Галеано нашел это забавным.

— Ты так и не понял, кто я? — удивился он. — Странно, ты ведь собрал столько сведений обо мне, ты про меня знаешь больше, чем моя родная мать, упокой ее душу, Господи. Твои осведомители хорошо потрудились, но, видимо, зря. Ты так ничего и не понял. Но ничего, ты еще увидишь, как я испугаюсь твоих парней из ФБР. — Он оглядел своих подручных, и они засмеялись. — У вас, американцев, нет никакой власти здесь, мой друг. Тебе нравится думать, что она есть, но ты о-ох как не прав насчет этого.

Губы Чамберса презрительно скривились.

— Тогда скажи-ка, почему ты сейчас сидишь в тюрьме, Галеано? — бросил он вызов. — Тебе понадобилось четыре года, чтобы откупиться, и кого, по-твоему, твои дружки желали умаслить, засаживая тебя за решетку, как не американцев? Четыре года — довольно долгий срок для человека, который считает себя всемогущим.

— Чамберс, ты безнадежен, — ответил Галеано. — И я не собираюсь тратить время на объяснение. Но если ты думаешь, что этот генерал — гарантия твоей безопасности, то ты мчишься прямиком в пекло. У него столько же возможностей, сколько у твоей покойной подруги, если б она решила вернуться сюда и потрахаться с тобой.

Удар попал в цель.

Гомес тотчас вмешался.

— Хорошо, давай к делу, Галеано, — поторопил он. — Ты хотел предложить сделку, вот и говори, пока мы не ушли.

Галеано потер свою обезьянью челюсть.

— Женщина, объявившая по телевидению на весь мир, будто мои племянники убили твою подругу, — произнес он, — наделала много вреда. Она поставила нас в такое положение, когда без сделки не обойтись.

— Продолжай, — бросил генерал.

Галеано стрельнул в него глазами.

— Но как и в большинстве случаев, — он перевел взгляд на Чамберса, — и здесь есть способ выкрутиться. Предложение такое: ты забываешь о моих племянниках, а я отдаю тебе Молину. То есть ты должен объявить всем, что женщина у Ларри Кинга солгала. Сделаешь это — и Молина твой. Обещаю, мы даже снабдим тебя доказательствами, чтобы он мог в Штатах предстать перед судом. А можешь поступить с ним так, как он с твоей подругой, — Галеано пожал плечами, — тебе решать.

Том посмотрел на Гомеса.

Тот кивнул, и они повернулись к выходу. В дверях Чамберс обернулся:

— А как насчет детей?

Галеано махнул рукой.

— Сперма в канаве, — прорычал он.

— Дай слово, что теперь от них отстанешь, — настаивал Том.

Галеано прищурился.

— Считай, ты его получил, — процедил он.

Гомес открыл дверь.

— Так мы заключим сделку? — потребовал ответа Галеано.

Генерал посмотрел через плечо и усмехнулся.

Лицо Галеано напряглось.

— Тогда ты покойник, Гомес, — прохрипел он. — И ты, Чамберс. То, что они сделали с твоей подругой, — это ничто по сравнению с тем, что они сделают с тобой, ты, гребаный сукин сын.

Том молчал.

— Не стоит недооценивать меня, Чамберс. Одно мое слово, и вы не успеете сделать следующего шага!

— Давай, говори свое слово, — подначил Гомес, — говори и посмотришь, как рванет твоя гребаная империя.

— Затолкни это себе в задницу, Гомес! — заорал Галеано. — Ты меня не испугаешь.

— И ты меня, — заметил Гомес. — Но сейчас я скажу то, что тебя испугает, — добавил он, глядя на часы, — все это дерьмо твои племянники выльют прямо сейчас, когда мои люди имеют их в тюрьме.

Галеано заметно побелел, но быстро пришел в себя.

— Ты блефуешь!

Генерал вынул из кармана нож и, вернувшись в комнату, начал методично перерезать все кабели, которые соединяли внушительную систему связи Галеано.

— Извини, мне приходится это делать из-за убийств, которые ты закажешь в ту же минуту, как мы уйдем. Интересно, как долго мы сможем продержать твоих племянников живыми? — размышлял вслух он.

— Ты можешь заключить пари со своей задницей, — вскипел Галеано. — Если ты не дурачишь меня сейчас, ты будешь первым, за кем придут. Ты и этот гребаный журналист, которого мне надо было убить четыре года назад вместе с его подругой-шлюхой.

Чамберс и Гомес переглянулись.

— Прощай, Галеано. — Генерал сунул нож в карман. — Мы не встретимся больше, потому что даже все адвокаты, которых ты наймешь, не смогут спасти тебя. — И, отсалютовав повару, Гомес вышел.

Через минуту они уже были на свежем воздухе, где один из телохранителей помог генералу отцепить диктофон, прикрепленный под рубашкой. Когда дело было закончено, Гомес упаковал кассету и сел за руль, Чамберс залез следом.

— Похоже, мы получили все необходимое, — сказал генерал, когда они выехали за пределы тюрьмы. — Заказчик признался в убийствах детей и Рейчел. Передадим федералам, это поможет расколоть арестованных в Лос-Анджелесе. — Он взглянул на Тома: — Я говорил тебе, что они уже произвели аресты?

— Нет, — ответил тот.

— Пару дней назад. Теперь этим подонкам остается признать, что они получили приказ от Галеано. Естественно, он вычислит, что мы его записали, и вскоре цена за наши головы взлетит так высоко, что государственный бюджет на этом фоне покажется просто нищенским. А засадить его племянников в тюрьму это нам на руку, ты понял?