— Давайте и вы нам равное число аманатов, — вызывающе ответил Котлеан.

Переговоры ни к чему не привели. Котлеан отклонил предложения и удалился. Правитель Баранов понял, что индейцы мира не хотят, а только тянут время. После его ухода с судов сделали несколько выстрелов по берегу, чтобы выяснить, не скрывается ли кто-нибудь в засаде.

Александр Андреевич решил занять удобное для постройки крепости место, с отрядом вооруженных промышленных сошел на берег и поднял русский флаг на каменном утесе. Для будущей крепости на скалу поставили шесть пушек, назначили охрану. Четыре года назад Баранов не нарушил добрососедских отношений, не стал выселять колошей из барабор, а построил крепость рядом с Кекуром.

В полдень, по случаю открытия новой крепости, корабли дали несколько залпов из всех орудий. Крепость названа Ново-Архангельской.

Прошел еще один день. Утром появились вооруженные индейцы. Их было человек тридцать. Приблизившись на ружейный выстрел, индейцы выстроились в одну линию и запели что-то протяжное. В их пении утверждался мир и предлагались добрососедские отношения. Начались переговоры.

— Учиненные вами злодеяния, — предложил Баранов, — мы предадим забвению, если получим аманатов и всех кадьякцев, взятых в плен. Колоши должны оставить свою крепость и поселиться дальше от этих мест.

— Мы не согласны, — ответили индейцы.

— Ну, если не согласны, — правитель вышел из терпения, — ждите нас у крепости. Думаю, что скоро вы будете покладистее.

Услышав эти слова правителя, колоши пришли в возбуждение и хором прокричали три раза «у-у-у», что означало конец переговорам.

С утра 1 октября суда начали подтягиваться на лодках к колошской крепости и около полудня прибыли на место. Корабли встали на расстоянии полверсты. Ближе подойти было нельзя из-за отмелых мест. На колошской крепости подняли белый флаг. Прошел час. Никакого движения больше не замечалось.

Корабль «Нева» ударил по крепости несколькими ядрами.

По приказанию командира Лисянского на воду был спущен баркас под командой лейтенанта Арбузова для высадки десанта и ял с четырехфунтовой пушкой. Лейтенант Арбузов высадил своих матросов на берег и, взяв с собой пушку, пошел на крепость. Вслед за лейтенантом высадился Баранов с четырьмя пушками и отрядом из кадьякцев и промышленных.

К пяти часам вечера на берегу оказалась батарея из шести пушек и сто тридцать вооруженных людей.

Несмотря на непрерывную пальбу индейцев, отряд смело приблизился к стенам крепости. Ночью, перетащив пушки через небольшую речку, русский отряд во главе с Барановым под крики «ура» и пушечные выстрелы бросился на крепость. Принялись поджигать деревянные стены и ломать ворота. Колоши открыли шквальный огонь.

Пришлось отступать, хотя русские пушки находились у самых ворот крепости. Корабль «Нева» прикрывал пушечной стрельбой отступление.

Правитель Баранов был ранен в правую руку пулей навылет, ранен лейтенант Повалишин и еще несколько человек. Отряд кадьякцев, предводимый Саввой Куприяновым, наступал плечо к плечу с русскими промышленными.

Надвигалась гроза, небо заволокло тучами. Пошел проливной дождь. Вода в реке быстро прибывала. И русские едва успели перетащить пушки. Дождь лил не переставая, и когда мореходы вернулись на корабль, на них не осталось и сухой нитки.

Правитель Баранов потерял много крови, ослабел и слег в постель на своей галере. Вызванный с «Невы» лекарь сделал ему перевязку. Лежа на койке, пересиливая боль и озноб, он продиктовал записку Лисянскому.

«Господин капитан-лейтенант. Я не могу пошевелить раненой рукой, а потому не в состоянии заниматься военными делами. Прошу вас принять всех людей под свое командование и действовать по усмотрению. Колоши должны быть наказаны, чтобы не было повадно другим».

К утру боль в раненой руке утихла. Александр Андреевич думал, что столица Русской Америки должна быть здесь, на Ситке, в том месте, где поднят русский флаг. Город Ново-Архангельск! Он представил себе обширную площадь с флагштоком, прямые улицы, крепкие, чистые дома. На площади ему виделась просторная школа, больница.

Не всегда судьба была ласкова к Баранову. Он получал жестокие удары, но не сдавался. Понемногу Александр Андреевич привык к своей новой американской земле, и она стала для него второй родиной.

Ему пришла мысль в голову: во всем ли он прав к своим товарищам, делившим с ним тяготы американской жизни? «Я не терплю ласкательства и гнушаюсь клеветы, — думал Баранов. — Отличаю, люблю и почитаю смелых и расторопных, гнушаюсь ленивцев и тунеядцев, а паче развратников, и кто любим и почитаем мною, тот не менее прочих трудится и способствует в общих выгодах».

Ночью, когда дождь перестал, все корабли снова открыли пушечную пальбу по крепости.

Через час бомбардировка прекратилась. Александр Андреевич взглянул в окно. Начинался рассвет. От крепости отошел бат с белым флагом — колоши высылали парламентеров. Баранов с трудом перебрался на «Неву» и вместе с капитаном Лисянским вел переговоры.

— Аманаты и пленные должны быть немедленно на борту моего корабля, — твердо заявил колошам Юрий Федорович.

Бат с парламентерами отбыл в крепость и вскоре вернулся. Колоши привезли аманата, внука вождя чилхатского племени, потом еще одного, потом еще. К полудню на борту «Невы» оказались все десять заложников. Привезли и пленных кадьякцев.

Однако крепость все еще находилась в руках колошей, и корабли не раз открывали пушечную пальбу, не давая осажденным собирать возле стен русские пушечные ядра.

Надо было положить конец затянувшимся военным действиям.

Суда получили приказ ближе придвинуться к берегу, и к колошам был послан переводчик с окончательным требованием немедленно оставить крепость. В противном случае им был обещан полный разгром.

Вскоре после обеда командир Лисянский получил ответ.

— Если мы придем к согласию покинуть крепость, — передали колоши, — то вечером трижды прокричим «у-у-у».

На этот раз осажденные сдержали свое слово. В восьмом часу вечера на кораблях услышали троекратное завывание. Затем раздалась песня, после все смолкло.

Утром на крепость налетело великое множество воронья. Правитель Баранов послал на берег переводчика.

— За стенами нет ни одного воина. Остались две старухи и мальчик, — доложил он, вернувшись через час.

Колошская крепость представляла правильный четырехугольник. Большая сторона в тридцать пять саженей обращена к морю. Крепость сложена из толстых, в два обхвата и больше, суковатых бревен. Ядра и картечь с корабельных пушек причинили мало вреда стенам крепости из-за дальности расстояния. Основанием служил палисад из толстых бревен, укрепленных снаружи и внутри. На море выходили одни ворота и две амбразуры, а к лесу двое ворот. В крепости находилось четырнадцать барабор, очень тесно построенных. Колоши оставили три чугунных фальконета и несколько ружей. Можно было предположить, что в крепости, находилось не менее восьмисот человек. В бараборах обнаружены большие запасы вяленой рыбы, икры и других кормов, много деревянной посуды. На берегу остались тридцать больших батов. Все эти запасы и лодки правитель отдал кадьякцам.