Виктор и Ида переглянулись взглядами заговорщиков.

В этот вечер Эстер привезла Барбароссу очень поздно. Проспер и Бо наблюдали из окна гостиной, как они вдвоем идут через площадь: Барбаросса лизал огромное мороженое и совершенно не пачкался. Бо даже всерьез заинтересовался, как ему такое удается. Эстер была вся увешана туго набитыми пакетами с покупками, но левой, свободной рукой она вела Барбароссу за руку, и по губам ее блуждала счастливая улыбка.

— Ты погляди, как она его обожает! — Риччио склонился над плечом Бо. — А все эти пакеты, бьюсь об заклад, только для него. Не жалеете, что довели тетушку до того, что она знать вас не хочет?

Бо энергично замотал головой, но Проспер невольно вспомнил еще кое-кого, кто выглядел примерно вот так же, как Эстер. И был очень рад, когда Виктор оторвал его от этих размышлений.

— Ну, разве эти двое не подходят друг дружке, как по заказу? — шепнул он Просперу на ухо. — Прямо как созданы друг для друга, верно?

Проспер кивнул.

— Да ладно тебе. Припрячь свою озабоченную физиономию, — сказал Виктор, легонько ткнув его в спину. — Еще два дня, и ваша тетушка улетит домой. И Бо рядом с ней в самолете не будет.

— Я поверю в это, только когда самолет уже будет в воздухе, — пробормотал Проспер. И, глядя, как Эстер заботливо вытирает Барбароссе губки после сливочного пломбира, в сотый раз спросил себя, куда подевался Сципио. Он бы с такой радостью рассказал ему сейчас, что его сумасшедшая идея, похоже, и вправду близка к осуществлению.

Через два дня Эстер Хартлиб домой не улетела. Ее супруг взошел на борт самолета один, а она в это время осматривала с Барбароссой Дворец дожей. На следующий день она опять забрала Эрнесто до самого вечера, на сей раз для экскурсии к стеклодувам острова Мурано, но сперва она с ним еще прошлась по магазинам, и когда Барбаросса вечером возвратился в Каза Спавенто, он был разодет во все самое дорогое, что только нашлось на прилавках Венеции для мальчика его возраста.

Гордый, как петух, он не вошел, а вплыл в гостиную, где Ида с ребятами, сидя на ковре, играли в карты.

— Вы и вправду невообразимые идиоты, — бросил он Просперу и Бо, которые все еще ходили в своих старых вещах, разве что только Лючия их постирала. — Судьба посылает вам такую тетю, а вы от нее бегаете, будто за вами сам дьявол гонится. Не иначе, у вас в голове вместо мозгов опилки.

— Зато у тебя, Эрнесто, — ответила Ида, — наверно, вместо сердца бумажник.

Барбаросса в ответ только холодно пожал плечами и тут же полез в карман шикарной курточки, которую купила ему Эстер.

— Кстати о бумажнике, — сказал он, извлекая на свет божий довольно пухлое портмоне. — Я хотел бы попросить кого-нибудь из присутствующих в течение ближайших месяцев регулярно заглядывать в мой магазин. За приличествующее вознаграждение, разумеется. Посмотреть, все ли в порядке, прибрать, ну, сами знаете. Кроме того, нужно срочно найти продавщицу, которая хоть что-то смыслила бы в своем деле и не запускала бы руку в кассу. Это, вероятно, будет нелегко, но тут уж я всецело полагаюсь на вас.

Все остальные ошеломленно на него воззрились.

— С каких это пор ты решил, что мы у тебя в прислугах? — отбрил его Риччио. — Почему бы тебе самому все это не сделать?

Барбаросса снисходительно скривил рот.

— А потому, болван ты стриженый, что уже завтра вместе с синьорой Хартлиб я поднимусь на борт самолета, — ответил он, — и мое место жительства впредь будет находиться за границей. Моя будущая приемная мать сегодня же вечером позвонит сестре Иде и официально испросит у нее разрешения на опекунство. Адвокат к этому делу тоже уже подключился, так что все юридические затруднения он устранит. Но о моем магазине мои будущие родители ничего не знают, и пусть оно так и останется. Я попытаюсь открыть отдельный счет, на который попрошу переводить мне выручку. В конце концов, я же не намерен жить на карманные деньги, выданные родителями.

Риччио был настолько ошарашен, что даже карты опустил. Моска не преминул воспользоваться такой возможностью и быстро глянул, что у него на руках.

— Самые сердечные поздравления, Барбароска, — сказала Оса. — Теперь тебя ждет шикарная жизнь, верно?

Барбаросса только презрительно передернул плечами.

— Ну, — сказал он, пренебрежительно оглядывая Идину гостиную, — уж во всяком случае покомфортабельнее, чем здесь-то. — И, развернувшись на каблуках, гордо вышел. Бо высунул ему вслед язык. Остальные задумчиво смотрели в свои карты.

— Ида, — сказал наконец Моска, — нам с Риччио тоже пора уходить. Наверно, уже в конце этой недели. Риччио нашел заброшенный склад, это за каналом, в Кастелло. Прямо у воды. Даже причал есть для моей лодки.

Ида теребила сережку. Сегодня в ушах у нее были крохотные золотые рыбки с красными стеклянными глазками.

— А на что вы собираетесь существовать? — спросила она. — Жизнь в Венеции очень дорога. Король воров теперь уже взрослый и заботиться о вас не будет. Значит, опять начнете промышлять воровством?

Риччио перебирал карты у себя в руках, словно и не слышал вопроса, но Моска покачал головой.

— Да нет. На первое время деньги еще есть, от нашего последнего дельца с Барбароссой. Если, конечно, они тоже не фальшивые.

Ида кивнула и внимательно, по очереди, посмотрела на троих остальных — на Проспера, Бо и Осу.

— А с вами что? — спросила она. — Вы-то, надеюсь, не бросите меня вот так же, все сразу? Кому тогда есть все припасы, которых Лючия уже столько накупила? Кто будет дразнить ее собак, читать мои книги, в карты со мной играть?

Оса невольно улыбнулась, но Бо решительно встал и, подойдя к Иде, уселся с ней рядом

— Мы останемся с тобой, — провозгласил он, усаживая ей на колени одного из своих котят. — Оса и так говорит, что больше всего хотела бы тут жить.

— Бо! — Оса покраснела, как рак.

Но у Иды вырвался только глубокий вздох облегчения.

— Ну, слава богу! — сказала она. А потом, склонившись к Бо, прошептала: — А что с твоим старшим братом?

Проспер в смущении поднял глаза на них обоих.

— Он тоже хочет остаться, — тихо проговорил Бо. — Только спросить боится.

Проспер со стоном закрыл лицо руками.

— М-да, как, однако, хорошо, что у него есть младший брат для таких вопросов, — сказала Ида. Потом перебрала карты, стараясь держать их так, чтобы Бо не подсмотрел. — Ида и Оса, Проспер и Бо. Это четверо, — сказала она. — Хорошее число, я считаю, особенно для карт. Правда, придется все-таки объяснить Бо, что нельзя играть только по своим правилам и к тому же всякий раз их менять.

На следующий день Барбаросса, как он и предрек, поднялся вместе с Эстер Хартлиб на борт самолета. Ида, разумеется, без проволочек дала разрешение на опекунство, а все остальное уладил адвокат Хартлибов.