– У вас все хорошо?

Принцесса изумленно кивнула и натянула рукава плаща на свои поцарапанные предплечья. Она не хотела, чтобы Ларкин беспокоился об этом.

– А у вас?

– Тоже.

Фрейя с облегчением вздохнула и оглядела храм. Все эльвы были мертвы. Они или лежали расчлененными в собственной крови, или их тела были обуглены магическим огнем. Взрыв разлетелся на несколько метров и оставил после себя круглое черное пятно на полу. Фрейя недоверчиво уставилась на него, не в силах принять, что она сделала это своей магией.

К счастью, у нее было только три подвески. Неизвестно, что случилось бы, если бы взрыв настиг Ларкина. Принцесса снова посмотрела на Хранителя. Девушка с радостью отметила, что огонь не задел мужчину. Борода, которую он сбрил в Лимелле, снова отросла. Черная кровь окропила его лицо. Щеки Хранителя были вымазаны сажей, и некоторые части его одежды были обожжены, но это были единственные следы, которые огонь оставил на нем. Фрейя нерешительно потянулась к Ларкину. Она стерла черную пыль с его щеки большим пальцем. Он продолжал смотреть ей в глаза. Боевой дух еще не совсем исчез из его глаз, но к ярости теперь примешивалось более мягкое чувство.

– Принцесса, – прошептал он глубоким голосом. – Мы должны уходить отсюда, пока не появились еще эльвы.

Фрейя не знала почему, но ее разочаровали эти слова, хотя, конечно, Хранитель был прав. Храм, полный крови трупов, конечно же, не мог быть тем местом, в котором она хотела бы заночевать. Девушка опустила руку. Торопливо упаковав маятник, миску и прочие вещи, путники спешно оставили храм и незамедлительно отправились в путь.

Вооружившись мечом, Ларкин направлял их. Фрейя с Хранителем устремились мимо водопада в лес, который становился тем темнее, чем ниже опускалось солнце. Ларкин стремительно расчищал путь от веток и растений с помощью меча. Раз за разом ветки били Фрейю по лицу, но она предпочитала царапины на щеках зияющим укусам на шее.

Фрейя не могла оценить, как долго они неслись через лес. В первые минуты девушка еще воспринимала все осознанно, но через какое-то время ей потребовалась вся ее концентрация, чтобы удерживать нужный темп. Она не привыкла к таким усилиям и пожалела, что они оставили свою лошадь в Тобрии. Легкие девушки напряглись, горло горело, а во рту образовалась отвратительная слизь. Дышать ей становилось все тяжелее. Лицо Фрейи начало краснеть, и в глазах заплясали черные точки, пока наконец зрение ее не стало мутным и принцесса споткнулась о корень.

Прежде чем колени Фрейи соприкоснулись с поверхностью земли, Ларкин протянул руку и вернул ее в вертикальное положение.

– Принцесса? Вы в порядке?

Фрейя моргнула. Все это произошло слишком быстро и стоило громадных усилий для ее ставшего вялым разума. Девушка знала, что должна ответить Ларкину, но в этот момент она не могла понять слова, которые роились в ее голове, ожидая, когда их произнесут.

– Принцесса? – от беспокойства глубокий голос Ларкина зазвучал мягче.

Она слабо улыбнулась, но тревога все еще пряталась в чертах лица Хранителя за разводами темных пятен. По прошествии нескольких мгновений девушка наконец заставила свои губы пошевелиться:

– Нет… не волнуйтесь. Все хорошо.

Ларкин нерешительно отпустил ее плечи.

– Вы уверены?

Фрейя кивнула:

– Мне просто нужно отдохнуть.

Принцесса повернула голову, осматриваясь вокруг, чтобы найти возможность сесть куда-нибудь, но даже этого легкого движения было достаточно, чтобы жгучая боль пронзила ее тело. Она чувствовала себя так, как будто кто-то вылил на нее ведро кипятка, только он обжег кожу не снаружи, а сжигал ее изнутри. Фрейя, задыхаясь, хватала ртом воздух. Слезы брызнули из ее глаз, и девушка прикусила нижнюю губу, чтобы выпустить из горла крик, который мог бы привлечь других эльв.

– Вас укусили? – спросил Ларкин. Голос его больше не был нежным; он был властным и утверждающим. Он не просил ответа, но ждал его.

– Они меня поцарапали.

– Где?

– На руках.

Ларкин поднес ее тело к дереву, чтобы Фрейя могла опереться на него, и без обычных колебаний схватил ее за руку и потянул наверх ткань ее плаща. Он морщился и шипел такие слова, которые Фрейя никогда раньше в своей жизни не слышала, но они звучали жестко и резко, как проклятия.

Невольно глаза Фрейи закрылись. Девушка заставила себя снова открыть их, и это ей едва удалось. Казалось, что кто-то прикрепил к ее векам мешки, полные соли. Принцесса моргнула, борясь с тяжестью и светом, мешающим ей держать глаза открытыми, и то, что она увидела, заставило ее задержать дыхание.

Яркие царапины раскраснелись. Воспаленные места были темны, как деготь, и там, где раньше под кожей Фрейи проступали бледно-голубые вены, теперь вверх по руке медленно ползли черные линии. Головокружение, которое она чувствовала прежде и, казалось, прошло, теперь появилось вновь. Колени девушки стали ватными, ноги отяжелели. Жжение, которое началось в горле Фрейи и распространилось на все ее тело, стало еще сильнее. Желудок сжался, и всепоглощающая боль охватила все внутренности тела принцессы, словно ее органы рассыпались в пыль и пепел.

Фрейя застонала. Ее веки затрепетали, и девушке захотелось закрыть глаза. Ларкин что-то сказал и встряхнул ее за плечи, но боль охватила ее тело, и принцесса была больше не в состоянии осмыслить слова Хранителя. Она пыталась бороться с темными точками перед глазами, которые хотели лишить ее сознания, бороться, но ей это не удавалось, и Фрейя наконец погрузилась во всепоглощающую черноту.

– Нихалос —

– Киран! – выдохнула Сибил. Возбужденная, она склонила голову, обхватила себя обеими руками за груди и стала массировать их, стараясь создать перед его глазами чувственною картину, которая приведет принца к кульминации. Она ритмично поднималась и опускалась на его члене. – Ну же! – крикнула Сибил еще через несколько минут. Она вздыхала и стонала, как будто ее жизнь зависела от того, чтобы доставить ему удовлетворение. Однако оба они знали, что Киран в мыслях находился где-то далеко. Он был слишком напряжен в последнее время. И все же принц надеялся, что одна из самых красивых девушек Бриока сможет ему помочь.

Киран не первый раз был в учреждении Бриока, что таилось за городом, но впервые решил больше не возвращаться сюда. Мало того что он как будущий король мог потерять свою репутацию, так еще и Сибил не могла дать ему того, чего он действительно хотел.

Она была красива, с узкими бедрами, будто нарисованным лицом и грудью, более пышной, чем у большинства Неблагих женщин, и это было причиной того, что принц заплатил за время, проведенное с ней, целых пятьдесят талантов. Другой мужчина за эту цену наслаждался бы каждой секундой, проведенной с Сибил, но, когда принц закрыл глаза, он увидел перед собой не красивую фейри, а темные буйные глаза, свирепо буравящие его.