Мои расчеты встретиться с ним сразу по приезде из ставки не оправдались, так как прошло уже две недели, как царь прибыл в столицу, но звонка из дворца так и не было. Было похоже, что император так до конца и не осознал особенностей складывающейся ситуации, а также ценности отпущенного ему времени.

«Какими еще словами ему можно внушить…» – тут мои мысли прервал телефонный звонок. Звонили из дворца.

– Господин Богуславский?

– Да. Слушаю.

– Вам телефонируют из личной канцелярии его императорского величества. Пропуск заказан, вам необходимо явиться к десяти утра.

– Хорошо. Буду.

В отличие от Распутина дворцовая охрана, конвойные казаки и слуги относились ко мне приветливо, не чиня никаких препятствий. Причину подобного отношения мне удалось узнать из чисто случайно подслушанного разговора. Оказывается, во дворце обо мне распространилось мнение как о человеке, по наущению которого император отправил всем ненавистного старца в ссылку. Поздоровавшись, я сразу заметил, что император не в настроении, и это меня несколько удивило, так как дела на фронте пока складывались неплохо. Неважно выглядела и его жена. Когда меня провели в кабинет, она сидела на подлокотнике кресла мужа. На обоих лицах лежала печать усталости и тщательно скрываемой тревоги.

Глядя на них, я видел не царскую чету, сильной и властной рукой управляющую великой державой, а супружескую пару, любящих друг друга людей, к тому же замкнувшихся на собственной, домашней драме – болезни наследника, что сильно мешало им обоим воспринимать окружающую действительность.

Поздоровавшись, стал ждать объяснения вызову. Ответ не заставил себя долго ждать. Александра Федоровна встала, теребя в руках кружевной платочек, потом сказала:

– Сергей Александрович, Григория сейчас нет. Он был единственным, кто мог пролить бальзам на мое израненное сердце, успокоить мои мятущиеся мысли…

Не договорив, она замолчала, судорожно прижимая руки к груди. Ее глаза повлажнели.

– Аликс, я прошу тебя… – раздался голос императора.

– Хорошо, Ники, я буду сильной.

Мне уже доводилось слышать, что они так называют друг друга между собой, но при мне подобное происходило впервые.

– Сергей Александрович… прошло столько времени, может, хоть сейчас вы можете сказать… о судьбе нашего сына.

– До июля 1918 года он был жив. Более мне ничего неизвестно, ваше императорское величество.

– Они же дети! За что их…! – императрица не договорила и, не сдерживая больше слез, заплакала, прижимая к глазам платок.

– Аликс, дорогая, пожалуйста, успокойся. – Николай II поднялся и прижал жену к себе.

Спустя несколько минут раздался ее подрагивающий голос:

– Все хорошо, Ники. Мне уже лучше.

Спустя несколько секунд императрица отстранилась, затем отняла от лица платок и посмотрела на мужа.

– Ники!

Царь взял ее за руки и, глядя ей в глаза, сказал:

– Дорогая, что бы ни произошло, я верю, что мы встретим все невзгоды и ненастья с любовью в сердце друг к другу и нашему Создателю!

– Да, Ники, да!

В их словах было столько теплоты и любви, что мне стало немного неудобно, словно я случайно подсмотрел за любовной сценой.

– Будь сильной, Аликс. Ради будущего наших детей.

– Хорошо, дорогой. Я взяла себя в руки, – она слабо улыбнулась, после чего повернулась ко мне. – Сергей Александрович, у меня к вам есть еще один вопрос.

– Я внимательно вас слушаю, ваше императорское величество.

– В послании Павла Первого своему потомку, в ряде предсказаний были такие слова: «Путь твой на Голгофу будет устлан волею некоторых твоих подданных, но и заморским золотом». Вы не знаете, как понять их?

– Возможно, ваше императорское величество.

– Как вас понять? – напряженным голосом спросил меня царь.

– В тот самый ответственный момент, когда будет решаться судьба России, многие из вашего ближайшего окружения предадут вас, причем не из личной ненависти к вам, а потому что искренне будут считать, что этой стране нужно новое правление. Другие же, купленные за английское и американское золото, будут сознательно клеветать на вас, желая вашей скорейшей смерти.

– Господи, почему?! – воскликнула императрица. Сейчас в ее голосе звучал неприкрытый страх. – Мы же никому ничего плохого не сделали! Старались помогать… Не понимаю. Просто не понимаю!

– Почему именно английское и американское золото?

– Мне можно говорить открыто, ваше императорское величество? – обратился я к Николаю II.

При моем вопросе на его лице проскочила тень раздражения, но возражать он не стал:

– Мы вас слушаем.

– Потому что от развала России и Германии именно эти страны смогут получить наибольшую прибыль. Начиная от политического влияния в мире и кончая заморскими владениями. Вы не представляете, сколько они золота получат, поставляя оружие, боеприпасы и товары первой необходимости в разоренные войной страны… Они, как стервятники, будут жировать на трупах павших империй.

– Империй?! – воскликнула императрица, глядя почему-то не на меня, а на мужа. – Как это понять?!

– Аликс, дорогая, я не хотел тебя беспокоить понапрасну. Зачем тебе знать лишнее?

– Это не лишнее! Я хочу понять, что будет с нами! Мне страшно! Я не хочу жить в безликом страхе, ожидая чего-то ужасного! Ты это понимаешь?! Я хочу знать!

– Хорошо. По предсказаниям Сергея Александровича падет не только Россия, но и Германия вместе с Австро-Венгрией. А еще Османская империя.

– Что с ними будет? – теперь вопрос Александра Федоровна уже адресовала мне.

– В Германии будет республика. Кайзер отправится в изгнание. Австро-Венгрия распадется на отдельные государства. То же самое произойдет и с Османской империей.

– Боже, как такое может быть? Ники?!

Царь бросил на меня быстрый взгляд, потом перевел взгляд на супругу и сказал:

– Думаю, что планы относительно нашего будущего уже имеются у Сергея Александровича.

– Вы знаете, что среди членов Государственной думы идут разговоры о свержении власти? – неожиданно спросил я у императора.

– Хм! Да… – тот несколько смутился. – Мне докладывали о подобных настроениях. Только, поверьте мне, их разговоры не стоят и выеденного яйца. Они не изменники, а обычные болтуны с длинными языками. Во все времена на Руси принято ругать власть. Не более того.

– Вы не правы, ваше императорское величество. Разговоры идут о государственном перевороте, причем ведут их люди, обладающие определенной властью и влиянием. Если не принять мер сейчас, то в дальнейшем их разговоры выльются в революцию, которая расколет Россию надвое, сведя русский народ в братоубийственной войне.