…Рыба проснулся с жуткой головной болью и ломотой во всем теле.

Пил я вчера, что ли? – подумал он. – А если пил – то с кем? Хорошо бы – с Михеем. А если, не дай бог, с семейным доктором Дягилевым? Доктор стопудово стал ко мне приставать, я, естественно, смазал ему по морде, но этим не ограничился, а еще пару раз засандалил в солнечное сплетение – как уже было. Но и это, вполне возможно, мне показалось недостаточным. И тогда я мог взять нож (с меня станется) и ткнул доктору в селезенку… Вот ужас-то!

Вытянувшись на кровати, Рыба поочередно поднял обе ноги (ноги не тряслись, и следов гематом на них не было), затем перешел к осмотру рук (кровь на руках отсутствовала) и, наконец, подвигал челюстью. Челюсть находилась в относительном порядке, и он немного успокоился. И вроде бы вспомнил, что часть вечера и ночь убил на чтение книги Марселя Пруста «Обретенное время».

«Время» нашлось незамедлительно: оно лежало на прикроватной тумбочке, с закладкой на странице № 431.

От удивления у Рыбы отвисла нижняя губа: неужели он собственноручно и собственноглазно осилил это херово количество плотного, без всяких зазоров, без всяких картинок текста? Он, который не до конца справился даже с таким малостраничным худышкой, как «Чайка Джонатан Ливингстон»?

Быть того не может!

Осторожно, стараясь не потревожить закладку, Рыба скользнул взглядом по предшествующей странице № 430. Затем переместился в начало и пролистал еще несколько страниц. Подлючие, приваренные друг к другу не иначе как автогеном слова тут же впились ему в лицо мелкими иголками. А некоторые, особенно гнусные («германофильство», «дрейфусары» и «неузнаваемый Д’Аржанкур») постарались повредить хрусталик и наехать на сетчатку с целью ее полного уничтожения.

Рыба отпрянул от книги, как от больного проказой; при этом голова у него заболела с новой силой, поясницу прострелило и обе ноги (вот новость, так новость!) свело судорогой.

Точно читал! – утвердился он в самых худших своих опасениях. – И чего это на меня нашло? А не читал бы – так и чувствовал себя огурцом.

Дождавшись, пока судорога отпустит ноги, Рыба побрел в ванную и с некоторой опаской взглянул на себя в зеркало. Его встретила помятая до последней возможности физиономия, всклокоченные волосы и синяк на лбу, в очертаниях которого явно просматривалось конское копыто.

Нихерасе! – озадачился Рыба. – Кто это меня так? Господин неузнаваемый Д’Аржанкур, что ли? Или госпожа Вердюрен? Или Альбертина? [12] Теперь-то и концов не найдешь! А еще говорят, что французы – культурная нация… Вот ведь гады!..

Кое-как задрапировав поврежденный лоб волосами, Рыба оделся и вышел в коридор.

И сразу почуял неладное.

Воздух в доме был наэлектризован до крайности. То здесь, то там мелькали электрические разряды, скользили линейные и шаровые молнии, вспыхивали огни святого Эльма. Стараясь не сталкиваться с грозными атмосферными явлениями, наводнившими дом, Рыба быстренько и очень удачно заземлился при помощи оставленной кем-то швабры. И мелкими перебежками двинулся к кухне.

На полпути он столкнулся со старшей горничной Анастасией. Очевидно, Анастасия начала бороться с молниями еще раньше, чем Рыба-Молот, получивший необходимые навыки на метеостанции Ую: на голове ее красовался пробковый шлем, а ноги были обуты в резиновые сапоги.

– Привет, рыбонька, – просюсюкала Анастасия.

– Привет, дорогусечка, – в том же ключе ответил Рыба.

– А что это ты такой грустный?

– Книжку печальную всю ночь читал – вот и взгрустнулось.

– А ты печальные не читай – ты читай веселые. Иронические детективы, вот! И грусть как рукой снимет. А синяк на лбу почему?

– Опять же – из-за книги. Она не только печальная, но и толстенная. Заснул, а она, зараза, из рук вывалилась – и хрясь по лбу! Хожу теперь с отметиной…

– В очередной раз рекомендую тебе иронические детективы. Объем совсем небольшой, можно сказать – крохотуля. Так что, даже если он упадет тебе на лицо – никаких последствий не будет. Проверено опытным путем.

Еще при первом упоминании об ироническом детективе над головой старшей горничной зависли сразу две молнии – линейная и шаровая. Теперь, выждав небольшое количество времени, обе молнии бросились в атаку.

– Осторожно! – успел крикнуть Рыба-Молот, но было поздно. Шаровая молния влетела Анастасии в рот, а линейная ударила в самый центр пробкового шлема. Удар в шлем обошелся без криминала, зато шаровая молния, внедрившись в организм старшей горничной, осветила все самые темные его закоулки. Видок у организма был тот еще – примерно как у чемодана, который просвечивают в аэропорту. В чемодане моментально обнаружилась контрабанда:

• колье Марии-Антуанетты, по слухам, упавшее в канализацию три года назад;

• серьги Екатерины Второй, по слухам, унесенные сорокой два с половиной года назад;

• табакерка императора Наполеона, по слухам, принятая за старую солонку и выброшенная нерадивой уборщицей год назад;

• две бутылки коллекционной «Вдовы Клико» 1864 года разлива, по слухам, разбившиеся при транспортировке семь месяцев назад.

Из не слишком значимых, но приятных мелочей Рыба-Молот отметил комплект десертных ложек, старый полковой горн, наперсток с золотым напылением, серебряный оклад от иконы, две броши и браслет в виде самки ягуара. Там было и еще что-то, но что именно – Рыба не разглядел: Анастасия, собравшись с силами и наскоро сделав пару вдохов и выдохов по гимнастике цзяньфэй, выплюнула непрошеную гостью и вытерла рот двумя пальцами. А потом сняла шлем и легонько постучала по нему.

– Пробка, – заявила она. – Отличный изолятор.

– Учту на будущее.

– А как тебе новость про эту сучку Марь-Сергевну?

– Про Марь-Сергевну? – удивился Рыба. – А что случилось с Марь-Сергевной?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Правда, что ли?! Все уже всё знают, а ты не в курсе?

– Да что произошло-то?

Старшая горничная в предвкушении того, что станет первой, сообщившей повару о некоем происшествии с Марь-Сергевной на правах эксклюзива, раздула щеки и округлила глаза. И выпалила:

– Она сбежала!

– Как это «сбежала»?

– А как сбегают? Под покровом ночи, естественно. С вечера еще была, а утром кинулись – и нет ее!

– Так, может, она в Москву поехала? – высказал предположение Рыба-Молот. – Или снова неудачно телепортировалась…

– В том-то и фишка, что не поехала и не телепортировалась! А отчалила самым натуральным образом. Причем не одна…

– А с кем?

– А вот отгадай с трех раз!