– Вы правы, Жюли. Везение – это действительно перемены, – рассмеялась Констанция. – Жизнь – это перемены.

Констанция и Жюли, погруженные в мысли, молча не сводили глаз с водной глади.

– Смотрите! – воскликнула Жюли и схватила Констанцию за руку.

Вдали показались острова Нью-Йорка. Суша. Скоро они пришвартуются к берегу. Путешествие подходило к концу. А ведь еще накануне, когда Жюли отвратительно себя чувствовала и была в полном отчаянии, оно казалось бесконечным.

Неожиданно откуда то сверху – возможно, с трубы? – перед ними, едва не задев их лиц, пролетела соломенная шляпа. Жюли с мрачной улыбкой проводила ее взглядом. Шляпа, будто чайка, нырнула в воду, потом на миг – крохотная, ничтожная – вынырнула на поверхность, и ее тут же потопила корабельная волна. Шляпа исчезла, а Жюли подумала: «Достойные похороны моим корабельным бедам». Подобно лайнеру, она теперь решительно движется вперед.

Констанция шляпы не заметила и теперь указывала в сторону горизонта.

– Жюли, смотрите! Статуя Свободы! – улыбаясь, с сияющими глазами закричала она.

– Точно! – откликнулась Жюли. – Я ее вижу!

О морском лайнере «Париж» я впервые узнала в 2007 году, года мы с мужем для выставки в музеи Валенсии переводили каталог «Гиганты Атлантики: пароходы французских компаний». Проработав над этим проектом неделю-другую, я страстно заинтересовалась этими кораблями: их историей, их механическим и социальным устройством и происходившими на них событиями. Эти корабли не только славились самым что ни на есть современным дизайном, но и тем, что представляли собой микромодель общества того времени.

В этом романе почти все подробности, касающиеся парохода «Париж», описаны точно. В своих изначальных плаваниях «Париж», весивший 34 569 тонн, был самым большим трансатлантическим лайнером во Франции. В первом классе его роскошные интерьеры варьировали от стиля арнуво до традиционного «дворцового стиля»; на лайнере также впервые использовался новомодный в те дни стиль ардеко. В первом классе – в отличие от того, как это было в прежних поездках, – слугам отводились комнаты рядом с их хозяевами, и действительно некоторые каюты первого класса были оснащены телефонами, что в те времена было совершенно неслыханно. «Париж» мог перевести 567 пассажиров в первом классе, 530 – во втором и 844 – в третьем.

Пассажиры в третьем классе путешествовали в более комфортных условиях, чем десять или пятнадцать лет до этого. В прежние времена женщин и мужчин из одной и той же семьи поселяли отдельно в так называемых «коечных» общежитиях – битком набитых комнатах, пропахших потом, мочой и экскрементами. Пассажиры же первого класса, пресытившись роскошью и элегантностью, порой спускались в нижнее отделение на поиски новизны и экзотики, а так как молодые женщины в третьем классе были отделены от своих отцов и мужей, некоторые состоятельные мужчины без стеснения пользовались их беззащитностью. На «Париже» пассажиров третьего класса поместили в отдельные каюты, у них были ванные комнаты, место для отдыха, и их сытно кормили.

Хотя «Париж» был спущен на воду в 1913 году, из-за войны корабль отправился в свое первое путешествие через Атлантику только в 1921 году. Такого рода путешествия широко освещались прессой, за ними следил весь мир; подобными событиями люди восхищались и праздновали их, как впоследствии праздновали запуски космических кораблей. Однако, несмотря на гигантские размеры и красоту лайнера, его дальнейшая «карьера», к сожалению, сложилась не слишком успешно: в 1927 году в нью-йоркском порту он столкнулся с норвежским кораблем, и из-за этого столкновения погибло двенадцать человек, а в 1929 году на борту вспыхнул пожар, и корабль пришлось полгода ремонтировать. Затем в 1939 году, через восемнадцать лет после первого путешествия корабля, накануне очередного пересечения Атлантики вспыхнул пожар в пекарне. И хотя удалось поспешно эвакуировать произведения искусства, переправляемые лайнером на Нью-Йоркскую мировую ярмарку, пламя вскоре охватило весь корабль. Для того чтобы потушить пожар, «Париж» залили огромным количеством воды, и он, накренившись, потонул в гаврском порту, где покоился на дне до 1947 года.

Хотя роман «Великий Гэтсби» еще не был написан и эра джаза и чарльстона еще не началась (европейцам после Первой мировой войны было не до того), год отправления «Парижа» в первое путешествие через Атлантику в истории Америки был немаловажным. В предыдущем 1920 году были приняты две поправки к Конституции: поправка о сухом законе и избирательных правах женщин, и обе темы, разумеется, горячо обсуждались. А в третьем классе лайнера те, кто собирался эмигрировать, очевидно, обсуждали вновь введенные ограничения на въезд в США. В 1921 году за месяц до отплытия «Парижа» был принят Акт о неотложной квоте – постановление, вызванное тем, что за год до этого в Соединенные Штаты въехало восемьсот тысяч иностранцев. Период между двумя мировыми войнами отличался также развитием новых направлений в искусстве (ювелирные изделия Фэйт напоминают те, которыми была знаменита Мод Вестердаль, а Мишель, вероятно, был кубистом). Вера, скорее всего, одной из первых познакомилась со знаменитым стихотворением Константина Кавафи «Итака», в то время как Констанция с ее более консервативными вкусами с удовольствием читала опубликованный в 1920 году первый роман Агаты Кристи «Загадочное происшествие в Стайлзе».

Почти все персонажи романа – вымышленные. Правда, в романе упомянуто и несколько реальных знаменитостей, однако нет никаких свидетельств того, что они действительно путешествовали на этом корабле. Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс, которые поженились за год до этого и проводили свадебное путешествие в Париже и Лондоне, в те дни были на пике славы, и если бы они в самом деле оказались на этом корабле, наверняка произвели бы фурор. Другим знаменитым путешественником на «Париже» мог быть обедавший рядом с Констанцией за столом капитана прославленный летчик лейтенант Фернан Жаке.

Наша героиня Вера Синклер за многие годы жизни в Париже встречалась с немалым числом известных в то время людей. Ее излюбленный дизайнер Поль Пуаре был всеми признанным новатором: он освободил женщин от корсетов, ввел бюстгальтеры и изобрел десятки дерзких, невиданных прежде стилей одежды. У этого гениального дизайнера действительно были необычные отношения с Максом Жакобом, поэтом и близким другом Пикассо и Аполлинера. Пуарэ во всем советовался с Максом и, в свою очередь, посылал ему богатых клиентов, чтобы поэт предсказывал им судьбу. Дэн Франк ярко описывает эти времена и живших в те дни знаменитостей в книге «Богема Парижа: Пикассо, Модильяни, Матисс и зарождение современного искусства».

Констанция вскользь упоминает о своем знакомстве с Зигмундом Фрейдом. Фрейд действительно приезжал в Америку только один раз в 1909 году по приглашению и настоянию Стэнли Холла, президента университета Кларка. В компании Карла Юнга и Шандора Ференци осмотрел некоторые достопримечательности Нью-Йорка, а потом отправился в Вустер, где прочитал пять лекций. Фрейд был доволен тем, что Холл ввел в программу университета психоанализ, и позднее писал: «Похоже, осуществилась моя невероятная мечта. Психоанализ больше не считают бредовыми выдумками, это теперь неотъемлемая часть реальной жизни». Между прочим, Питер Гэй в книге о жизни Фрейда утверждает, что знаменитый доктор действительно жаловался на американскую еду и ледяную питьевую воду.