– Я старался не напугать их, сэр. И, кажется, у меня это получилось.

– Какую цену ты им объявил?

– Полтора триллиона.

– А что они?

– Они не слишком удивились, сэр. Думаю, постараются немного снизить, но, полагаю, нас это устроит.

– Они интересовались какими-нибудь особенностями этой системы?

– Конечно, сэр. Они ведь занимаются программированием, а потому считают себя людьми просвещенными.

– Ну конечно! – сказал босс.

Собеседники рассмеялись. Настроение у обоих было хорошее, поскольку все шло по плану.

– Я рассказывал им про полевой колпак и про то, что он совершенно непроницаем…

– И они верили?

– Конечно, сэр, я был очень убедителен.

– Как насчет имитации – мы сумеем воспроизвести этот купол, а также непроницаемую стену, если они захотят пощупать товар?

– Что касается имитации, тут мы подготовились без обмана.

– Что у нас с операцией на Цитрагоне? Сейчас самое время подтолкнуть их, напугать показательной акцией.

– Для этого практически все готово, сэр. Сегодня мы отправим во «Фьорд» видео нескольких нападений, а через пару дней пошлем вдогонку настоящую баталию с участием десятка диверсантов.

– Хорошо. Свяжись с «Баярдом» и напомни им о обходимо. На кону не просто прибыли агентства, а сверхприбыли.

После разговора с боссом Ральф немного отдохнул, попивая минеральную воду и собираясь с мыслями. Потом связался с кодировочным узлом – ему предстояло соединение по слабо защищенному каналу связи.

Трубку диспикера взял директор «Баярда». Его голос звучал хрипло. Видимо, он спал, ведь в Элинопсесе сейчас была ночь, а ночевал директор прямо на рабочем месте.

Поняв, кто с ним говорит, директор доложил о готовности к выполнению операции и попросил лишь определить срок.

– Хорошо, срок я вам определяю. Через два дня – в четверг…

– Спасибо, сэр. А то мы уже извелись. Спасибо.

– Постарайтесь, чтобы съемка спектакля производилась с самых выгодных точек.

– Конечно, сэр, мы помним об этом.

– Кто у вас готовит материал для операции? – спросил Ральф. Под материалом подразумевались люди, которые должны были сыграть роль диверсантов и погибнуть под губительным огнем охраны.

– Мартин Гошар, сэр. Это проверенный кадр.

– Хорошо, путь будет Мартин Гошар, – согласился Ральф. Ни о каком Мартине он, разумеется не слышал, однако директора требовалось поддержать. – Ну, успехов вам.

Вечером, часов в девять позвонил Теодор и сообщил, что уже проводил своего подопечного до дома и теперь собирается ехать с докладом.

– Хорошо, мы тебя ждем.

Они с Барнаби прождали минут двадцать, посматривая на потускневший экран TV-бокса, потом снова позвонил Теодор. Теперь его голос звучал по-иному.

– Тут такое дело – кажется, меня вычислили…

– И что теперь? Будешь отрываться от них?

– Пока не знаю. Я еще не уверен, что это так, просто предупредил вас. Сейчас я продолжаю ехать в сторону вашего района, и если опасения не подтвердятся, загляну к вам. В противном случае мы встретимся только завтра.

– Я все понял, Теодор. Пока.

– Ну что? – спросил Барнаби, догадавшись, что возникли осложнения.

– Ему кажется, что за ним следят, – сказал Джек и тяжело опустился на скрипучий стул.

– Нам только этого не хватало… – Барнаби в сердцах хлопнул себя по колену.

– И что теперь делать?

– Ждать будем, Рон. Нам больше ничего не остается.

– Странное дело! – вдруг заулыбался Барнаби. – Мы с тобой при бабках, мы не сидим в тюрьме и все равно чувствуем себя какими-то пойманными на крючок рыбками… А эта сволочь Мартин смеет нас пугать.

Снова раздался звонок.

– Алле! – крикнул Джек в трубку диспикера.

– Это я! – послышался голос Теодора. – Стою возле вашего отеля, как будто все чисто. Ничего подозрительного не вижу.

– Значит, поднимешься к нам?

– Да, сейчас буду.

Джек бросил диспикер и радостно сообщил:

– Поднимается к нам! Говорит – все в порядке! И они стали ждать, сгорая от нетерпения, а Барнаби то и дело посматривал на трофейные часы.

– Десять минут уже прошло, – сказал он.

– Ладно, пошли, – махнул рукой Джек. – Видно, что-то не срослось.

Они осторожно выскользнули в коридор, заперли дверь и на лифте спустились на первый этаж. Но едва напарники вышли из лифтовой кабины, стало ясно – случилось непоправимое.

В небольшом холле толпились человек двадцать зевак и, видимо, свидетелей происшествия. Двое полицейский сдерживали их, осаживая назад.

– Господа, пожалуйста, разойдитесь! Просьба остаться только тем, кто что-то видел! – раз за разом повторял патрульный и оглядывался на стеклянные входные двери. У крыльца стояла пока только одна полицейская машина. Видимо, он ждал подкрепления.

Джек с Барнаби подошли поближе и стали за спинами зрителей. Теодор лежал на полу – лицом вниз, поджав под себя руку. Три пули поразили его в спину и, судя по всему, прошли насквозь, поскольку снизу натекло много крови.

Правый карман пиджака был вывернут и чуть надорван. Видимо, убийца второпях обыскивал жертву и унес все видеозаписи.

– Диспикер, – сказал Джек.

– Что? – очнулся Барнаби.

– Если они забрали его диспикер, нас вычислят в два счета. Через полчаса узнают номер диспикера в номере и придут в гости.

К крыльцу подъехало еще несколько полицейских машин, из них высыпала целая бригада следователей и экспертов.

Свидетелей быстро рассортировали и начали опрос. Одна женщина заявила, что видела, как «убили этого паренька», и стала рассказывать об этом дознавателю.

Джек и Барнаби делали вид, что глазеют на тело, а на самом деле внимательно ее слушали.

Дама сообщила, что видела, как молодой человек поднимался по ступеням, позади него остановилась машина, из которой выскочил субъект в шляпе.

Молодой человек бросился бежать, но в холле его настигли пули. Когда полицейский попросил описать убийцу, дама смогла сказать только, что «у него была та-ка-я ро-жа!».

– Пошли отсюда, – произнес Джек и, потянув Барнаби за рукав, вывел в небольшой предбанник между двумя парами стеклянных дверей. Здесь возле стены стояла урна.

Поскольку на улице было темно, а из холла почти не попадало света, рассмотреть, что находилось в урне, было непросто.