Фортейн. Прекрасная, практичная и одновременно порывистая и неукротимая Фортейн. Что приготовила ей судьба? Магуайр-Форд, замок и земли в Ирландии, — разумеется, ее собственность, но в этой стране вечно бурлят смуты. Все же ее родители «хотят подыскать ей мужа именно в Ирландии. В июле сестре уже исполнится семнадцать.

В этот момент Фортейн подняла голову и взгляды сестер встретились. Младшая ободряюще улыбнулась. Да, что бы ни ждало Фортейн, она, очевидно, не страшится будущего.

» Я завидую ей, — подумала Индия. — И как бы смеялась надо мной Фортейн, если бы знала это!«

— Теперь, когда вы отделались от меня, мадам, — сухо заявила она матери, — на очереди Фортейн, полагаю? И кого вы приготовили для моей сестры? Надеюсь, не меньше, чем графа?

— А мне все равно, лишь бы попался умный и добрый, — смеясь, запротестовала Фортейн. — Мне не требуется титул, чтобы хвастать в обществе. У меня есть свой.

— Летом мы поедем в Магуайр, — вмешалась Жасмин. — В Куинз-Молверн побывать не удастся. Я переписывалась с тамошним управляющим, Рори Магуайром. Людям не терпится увидеть Фортейн, ведь она уехала оттуда совсем ребенком.

— Я помню, как крестили Фортейн, — оживилась Индия. — В церкви Магуайр-Форда. Я еще говорила, двоюродному дедушке Адаму, что всегда хотела пони, а не младшую сестру. Черного пони! Кто крестил Фортейн, мадам?

— Мой кузен, Каллен Батлер, — ответила мать.

— Папист?! — потрясение охнула Фортейн. — Меня крестил папист, мама? Почему мне ничего не говорили?!

— Ты ведь знаешь, как я отношусь к религии, — спокойно пояснила Жасмин. — У всех нас один Господь, Иисус Христос, а остальное не имеет значения. Отец тоже так считал, и поэтому в его стране каждому было дозволено жить по законам своей веры. Только закостенелые фанатики, исполненные гордыни, считают, что те, кто исповедует другую религию, — язычники, достойные всяческих кар. Разве не сам Спаситель сказал, что в доме Его Отца множество комнат. И если это так, значит, к Богу ведет множество дорог и путей. Да, тебя крестили в старой вере. Твои крестные — добрая женщина Брайд Даффи, самая уважаемая жительница деревни, и Рори Магуайр, наш управляющий. До того как англичане отобрали у него земли и отдали мне, Рори был хозяином замка Эрн-Рок. Он честный и порядочный человек. Я очень благодарна ему и надеюсь, ты тоже. А потомки Найтхока и Найтберд — самые дорогие лошади во всей Европе и Англии и продаются нарасхват. Рори Магуайр сделал тебя богатой женщиной, Фортейн, помни это! Кроме того, крещение по католическому обряду действительно даже в Англии.

Щеки Фортейн жарко вспыхнули.

— Вижу, мне многое предстоит узнать об Ирландии. Надеюсь, мастер Магуайр поможет мне и не допустит, чтобы я чем-то оскорбила его соотечественников. Но скажи, как вышло, что все эти годы на моих землях царит мир?

— Потому что все арендаторы, и бедные преследуемые католики, и протестанты, приучены уважать друг друга. Для них выстроены отдельные церкви, и мы стараемся, чтобы наши люди как можно реже бывали в других поместьях и городах и не заражались всеобщей ненавистью к людям иной веры и обычаев. Всякий, кого не устраивают наши законы, свободен уйти и поискать счастья в другом месте, — пояснила герцогиня Гленкирк. — Я не позволю, чтобы наши владения раздирали постоянные распри. Люди должны не ссориться по пустякам, а честно трудиться и в поте лица своего зарабатывать на хлеб. Только ненависть и злоба стали причиной гибели твоего отца, и я никогда этого не забываю.

— Не знаю, смогу ли и дальше поддерживать такой порядок, — нервно пробормотала Фортейн.

— Ты госпожа замка Эрн-Рок, — заметила мать. — С помощью Рори и умного, осмотрительного мужа поместье по-прежнему будет процветать. — И, повернувшись к Индии, добавила:

— Дочь моя, тебе пора переодеться и отправиться в путь. Впереди долгая дорога, и лучше поскорее выехать, пока солнце еще высоко.

Индия, не удостоив мать ответом, поднялась и вышла. Спальня ее оказалась почти пустой, если не считать разложенного на кровати дорожного платья. Как и хотела Индия, все ее вещи уже были упакованы: недаром для багажа потребовалось великое множество телег.

Мегги помогла ей снять подвенечный наряд.

— Уложить и его? — спросила она.

— Нет, оставь. Я подарила бы его тебе, но не желаю, чтобы хоть что-то напоминало мне о сегодняшнем дне.

— Слишком большая роскошь для меня, — жизнерадостно прощебетала Мегги, — и потом, куда мне его надевать? Я приготовила вам костюм для верховой езды. Наверное, вы предпочтете скакать верхом, а не сидеть в душной карете.

Индия, согласно кивнув, натянула штаны из оленьей кожи и плотные шерстяные носки. Кожаные сапожки оказались куда удобнее тесных туфель. Белая рубашка и безрукавка оленьей кожи с роговыми пуговицами, оправленными в серебро, дополнили ее наряд. На голове лихо сидела маленькая шапочка зеленого бархата с орлиным пером. Индия взяла у Мегги надушенные кожаные перчатки и шагнула было к порогу, но остановилась и в последний раз оглядела комнату. Мегги потихоньку ускользнула.

Хотя Индия все еще злилась на отца, но при мысли о расставании с Гленкирком ее охватили смешанные чувства. Много лет она считала его своим домом. Приехала сюда совсем ребенком, с матерью, Генри, Фортейн и Чарли. Они выросли здесь: бегали по коридорам, играли в прятки в огромных нежилых комнатах донжона. Здесь она была счастлива и довольна. Гленкирк — ее убежище… но теперь он всегда будет напоминать ей о потере Роуэна. За это следует благодарить исключительно отчима. Его бесчеловечность зачеркнула ничем не омраченное прошлое. Нет, Джеймсу Гленкирку не будет прощения.

Индия решительно направилась к двери, поспешила вниз и вскоре оказалась во дворе, где нежно распрощалась со старыми слугами, желавшими ей долгой светлой жизни, поцеловала крошку Отем, не понимавшую, что расстается с сестрой навеки, чмокнула Адама и Дункана, но Патрик торжественно протянул ей руку. Индия бросилась ему на шею и крепко обняла.

— Не спеши вырастать, Пэдди, — прошептала она. — Когда-нибудь ты поймешь, как трудно быть взрослым.

— Не слишком дергай узду, — посоветовал он, вырываясь. — Вечно ранишь лошади рот. Ты слишком нетерпелива. Осторожнее, ясно?

— Ясно, — улыбнулась Индия, взъерошив ему волосы. Взгляд ее упал на отчима. — Прощайте, сэр, — холодно бросила она и повернулась к матери. — Помните свои клятвы, мадам. Я извещу вас, когда прибуду в Куинз-Молверн и Окстон-Корт.

Жасмин прижала дочь к груди.

— Ты родилась от глубокой и верной любви, Индия, и, что бы ни думала, я всегда старалась быть тебе хорошей матерью. Господь да хранит и направляет тебя, — выдохнула она, целуя Индию в щеку. — Прощай.

— Я тоже люблю тебя, мама, — прошептала Индия, чувствуя, как слезы жгут глаза. Если она и сердилась на мать, за последние недели гнев ее угас. Во всем виноват герцог, будь он проклят!

Она поцеловала Жасмин и вскочила в седло.