Да и вообще уход из колледжа не казался таким уж важным — сущие пустяки в сравнении с тем, что происходило в Милле. Но все равно следовало соблюдать осторожность. Потому что, если ситуация того потребует, отец может упечь его за решетку.

— Младший! Земля вызывает Младшего.

— Здесь я. — В голосе Младшего слышались нотки раздражения.

— Обратно в город?

— Давай проверим остальные коттеджи. Ехать-то всего четверть мили. А если сразу вернемся, Рэндолф найдет нам еще какое-нибудь дело.

— Хочется чего-нибудь пожевать.

— Где? В «Эглантерии»? Хочешь, чтобы тебе в яичницу сыпанули крысиного яда с наилучшими пожеланиями от Дейла Барбары?

— Он не решится.

— Ты уверен?

— Ладно, ладно. — Френки завел двигатель и выехал с короткой подъездной дорожки. Ярко раскрашенные листья не шевелились, в воздухе чувствовалась духота. Погода больше соответствовала июлю, а не октябрю. — Но этим масснюкам лучше убраться к нашему возвращению, а не то мне придется познакомить Титси Макги с моим мстителем в каске.

— Я с радостью ее подержу. Чтоб мало не показалось.

Первые три коттеджа пустовали; они даже не вылезли из машины. Дорога уже превратилась в две колеи, между которыми росла трава. Кроны деревьев нависали с обеих сторон, кое-где нижние ветви почти скребли по крыше.

— Я думаю, последний коттедж за поворотом. Дорога заканчивается у какого-то говенного лодочного причала…

— Осторожно! — крикнул Младший.

Они миновали слепой поворот, и на дороге перед ними возникли двое детей, мальчик и девочка. Они не попытались отскочить в сторону. Застыли с изумленными лицами. Если бы Френк не боялся разбить выхлопную систему «тойоты» о выступ между колеями (а потому ехал крайне медленно), он бы их сшиб. Вместо этого нажал на педаль тормоза и остановил машину в каких-то двух футах от детей.

— Господи, чуть в них не въехал, — выдохнул Френки. — Думаю, у меня инфаркт.

— Если у моего отца его не случилось, то у тебя тем более не будет.

— Что?

— Не важно. — Младший вылез из машины.

Дети не сдвинулись с места. Девочка, более высокая и постарше, выглядела лет на девять, мальчик — на пять, не больше. Бледные лица обоих перепачкала грязь. Девочка держала мальчика за руку. Она снизу вверх смотрела на Младшего, тогда как мальчик — прямо перед собой, как будто его что-то заинтересовало в фаре «тойоты» со стороны водителя.

Младший увидел ужас на лице девочки и опустился перед ней на колено.

— Маленькая, ты в порядке?

Ответил мальчик. Не отрывая глаз от фары.

— Я хочу к маме. И я хочу зафтак.

Френки присоединился к Младшему.

— Они настоящие? — По тону чувствовалось: Я шучу, но не так чтобы очень. Он протянул руку, коснулся пальцами предплечья девочки.

Она подпрыгнула, потом посмотрела на него.

— Мама не вернулась, — чуть ли не шепотом.

— Как тебя зовут, цыпленок? — спросил Младший. — И кто твоя мама?

— Я — Элис Ракель Эпплтон. Это — Эйден Патрик Эпплтон. Наша мама — Вера Эпплтон. Наш отец Эдуард Эпплтон, но он и мама развелись в прошлом году, и теперь он живет в Плано, штат Техас. Мы живем в Уэстоне, штат Массачусетс, в доме шестнадцать по Дубовому проезду. Наш телефонный номер… — Бесстрастным голосом, как автомат справочной, она повторила номер наизусть.

Черт, опять масснюки, подумал Младший. Но ведь было логично. Кто еще будет жечь дорогой бензин, чтобы посмотреть, как злогребучие листья падают со злогребучих деревьев?

Френки опустился на колено:

— Элис, послушай меня, сладенькая. Где теперь твоя мама?

— Не знаю. — Слезы, большие прозрачные шары, покатились по щекам. — Мы приехали, чтобы посмотреть на листья. И еще собирались поплавать на каяке. Нам нравится каяк, правда, Эйди?

— Я хочу есть, — печально ответил Эйден и тоже начал плакать.

От их вида захотелось плакать и Младшему. Пришлось ему напомнить себе, что он — коп. Копы не плачут. Во всяком случае, при исполнении. Он вновь спросил девочку, где их мама, но ответил маленький мальчик:

— Она поехала купить вупы.

— Он говорит про вупи-пай, — пояснила Элис. — Но она поехала и за многим другим. Потому что мистер Кильян не содержал коттедж в надлежащем виде. Мама сказала, что я смогу приглядеть за Эйденом, так как я большая девочка, а она быстро вернется, потому что ехать ей только до «Йодерса» и обратно. Она велела не подпускать Эйди к пруду.

Младший начал соображать, что к чему. Вероятно, женщина рассчитывала найти в коттедже еду — как минимум основные продукты питания, — но, если б она достаточно хорошо знала Роджера Кильяна, такие мысли просто не пришли бы ей в голову. Подобных дундуков еще следовало поискать, и весь его выводок тоже не мог похвастаться умом. «Йодере», маленький магазинчик в Таркерс-Миллсе, где продавали пиво, кофейный бренди и банки со спагетти, находился в двадцати одной минуте езды. Еще двадцать ушло бы на обратную дорогу. Только Вера Эпплтон не вернулась, и Младший знал почему.

— Она уехала в субботу утром? — спросил он. — Так?

— Мне нужна мама! — воскликнул Эйден. — И мне нужен зафтак! У меня болит живот!

— Да, — ответила девочка Младшему. — В субботу утром. Мы смотрели мультики, только теперь мы ничего не можем смотреть, потому что электричество отключилось.

Младший и Френки переглянулись. Две ночи в темноте. Девочке, возможно, девять, мальчику, возможно, пять. Младшему не хотелось об этом думать.

— У вас было что-нибудь из еды? — спросил Френки девочку. — Сладенькая? Хоть что-нибудь?

— Мы нашли луковицу в ларе для овощей, — прошептала она. — Съели по половинке. С сахаром.

— Ох, твою мать! — вырвалось у Френки. И он тут же добавил: — Я этого не говорил. Вы не слышали. Секундочку. — Он вернулся к машине, открыл пассажирскую дверцу, начал рыться в бардачке.

— И куда вы шли, Элис? — спросил Младший.

— В город. Чтобы поискать мамочку и найти что-нибудь из еды. Мы собирались дойти до коттеджей. А дальше пойти через лес. — Она указала куда-то на север. — Я подумала, что так будет быстрее.

Младший улыбнулся, но внутри у него все похолодело. Она указывала в сторону от Честерс-Милла. Там они могли найти только лес, выросший на прежних вырубках, да болота. Плюс, само собой, Купол. Элис и Эйден почти наверняка умерли бы от голода. Гензель и Гретель, только без счастливого конца.

И мы уже собирались повернуть назад. Господи!

Френки вернулся. С батончиком «Милкивей». Старым, помятым, но в целой упаковке. Дети так уставились на этот батончик, что Младшему вспомнились другие дети, которых он иногда видел в выпусках новостей. На американских лицах такое казалось нереальным, ужасным.