Согласно данным исследований, мозг человека, который умеет быстро и прочно запоминать новую информацию, несколько отличается от «нетренированного» мозга большинства людей. Но можно ли «накачать» мозг, как мышцы? Есть мнение, что мозг некоторых людей генетически предрасположен к изучению большого количества языков[370]. Конечно, немаловажную роль при этом играют гены, нейротрансмиттеры и способность нейронов к изменениям, связанным с долговременной памятью. И кажется, что в этом царстве нейрофизиологии просто невозможно найти место для техник, развивающих память. Однако продолжение истории с Шерешевским, который впоследствии основал свою школу мнемоники и с успехом обучал других людей быстро запоминать большой объем информации, доказывает, что возможность расширить границы своей памяти есть у каждого человека.

Искусство запоминания возникло задолго до первых исследований мозга, в те времена, когда письменность еще не была изобретена. Людям определенных занятий — сказителям, жрецам, шаманам — приходилось запоминать огромные тексты и с точностью воспроизводить последовательность обрядовых действий.

Первые известные человечеству трактаты о памяти принадлежат древним грекам, которые весьма ценили хорошую память. Не случайно богиня памяти Мнемозина была матерью девяти муз — покровительниц наук и искусств. Уже тогда люди понимали, что ни наука, ни творчество невозможны без использования памяти.

Именно в Древней Греции были выделены три принципа, облегчающие запоминание. О них рассказывает в своей книге «Искусство памяти» английский историк культуры Френсис Йейтс[371]. Эти принципы были сформулированы в трактате «Dialexeis», который датируется V в. до н. э. Если изложить их современным языком, получится следующее:

• Необходимо сосредоточить внимание на объекте и постичь его суть. В таком случае запомнить его характерные черты будет проще.

• Repetitio est mater studiorum. Повторение — мать учения. Для прочного запоминания необходимо повторить материал несколько раз.

• Необходимо уподобить запоминаемое тому, что уже известно. Например, для запоминания древнегреческого имени Хриссип неизвестный автор трактата рекомендует вспомнить слово «золото» — «хрисус» и слово «лошадь» — «хиппус». Вообразив таким образом что-то вроде золотой лошади и связав этот образ с нашим новым знакомым, мы уже никогда не забудем, как его зовут.

Первым, кто начал применять принципы запоминания на практике, был древнегреческий поэт Симонид Кеосский. Он был способен часами читать по памяти свои и чужие стихи. Более того, именно его считают родоначальником искусства запоминания — мнемоники (др. — греч. μνημονικόν). Про поэта рассказывали такую легенду: два божественных близнеца Кастор и Поллукс спасли его от катастрофы, случившейся на пиру в доме богатого, но скаредного хозяина аристократа Скопаса. Близнецы будто бы вызвали стихотворца для беседы во двор. Симонид вышел, но никого во дворе не обнаружил. В тот самый момент в доме рухнула крыша, и поэтому все, кроме покинувшего пиршественный зал поэта, погибли. Их тела были настолько обезображены, что даже родные не могли их опознать. И тогда на помощь пришел Симонид — вспомнив лица погибших одно за другим, он восстановил в памяти их расположение за столом. Несчастье было уже не исправить, но у родственников появилась возможность с честью похоронить погибших, что для древних греков было очень важно[372].

Наследницей и продолжательницей греческой культуры была культура римская. По мнению той же Френсис Йейтс, одним из величайших латиноязычных трактатов, посвященным памяти, является труд под названием «Ad Herennium». Ирония судьбы — имя автора трактата неизвестно. Парадоксальным образом мы знаем лишь, как звали того, к кому трактат адресован. Собственно, название труда как раз и переводится «К Гереннию». Из текста трактата становится понятно, что автор был учителем риторики (популярная и уважаемая в Древнем Риме профессия). И можно предположить, что Геренний был его учеником. Поэтому с ним безвестный автор и делился своей мудростью. Профессор Йейтс так резюмирует мысль автора трактата: «Искусство памяти подобно внутреннему письму. Тот, кто знает буквы алфавита, может записать продиктованное ему и прочесть то, что записано. Точно так же тот, кто изучил мнемотехнику, может расставить по местам услышанное им и затем воспроизвести это по памяти. „Ибо места весьма подобны восковым табличкам или папирусу, образы — буквам, упорядочение и расположение образов — письму, а произнесение речи — чтению“»[373]. Инструкции, содержащиеся в трактате, весьма подробны и, говоря современным языком, практикоориентированы. Поэтому он получил большую популярность и переписывался несколько столетий. По нему, как по учебнику, развивали память не только ученики античных гимнасиев, но и студенты средневековых университетов. Советы, обращенные к Гереннию, не потеряли своей актуальности и по сей день.

Среди древних ораторов и богословов был также очень популярен так называемый «метод мест», позволяющий запоминать большие объемы информации в определенной последовательности. Или, как сейчас его называют, — метод Цицерона, поскольку знаменитый мастер риторики первым описал его в своем трактате «Об ораторе»[374].

Суть метода состоит в том, что оратор заранее мысленно расставляет все элементы, которые необходимо запомнить в хорошо знакомой комнате в строго определенном порядке (для этих целей подойдут также и дома на улице). Во время выступления нужно всего лишь вспомнить эту комнату (или улицу), и вся необходимая информация всплывет в голове оратора в необходимом порядке.

В Средние века искусство запоминания активно развивалось средневековыми монахами, которым нужно было помнить огромное количество литургических текстов, а также литургической ритмики и мелодики их исполнения, для проведения церковных служб. Монахи также являлись и хранителями знаний о прошлом. Собственно, основным предметом средневековой мнемонической практики было книжное знание, поэтому техника запоминания была тесно связана с чтением[375].

В эпоху Возрождения, когда научное познание начало оттеснять религию на второй план, изучению памяти начали придавать еще большее значение. Например, книги по мнемонике писал Джордано Бруно, который в трактате «О тенях идей» рассказал об особом искусстве запоминания на основе логического выведения фактов одного из другого и осознанного построения цепочки ассоциаций: «Это искусство способствует не простому искусству памяти, но и открытию многих способностей… Сверх этого пусть постигнут те, в руки которых попадет это искусство, что у нас нет прирожденных способностей к нему. Итак, будет необходимо, чтобы желающий через себя самого уловить искусство, общее для особенности рассудка, желания и памяти (пусть в нее для восприятий памяти присутствующих соберем), был искусным в том, чтобы выводить первое из первоначальных и второе через первое»[376]. Уже тогда, упражняясь в мнемонике, великие мыслители понимали, что прекрасная память — это не врожденная способность, а результат упорного труда и техника работы с ассоциациями.

С течением времени изучение свойств памяти оформилось в отдельную систему запоминания — мнемонику или мнемотехнику — теорию и практику осознанного запоминания, построенного на визуализации цепочки ассоциаций и построении логических связей между запоминаемыми объектами. Мнемоника дает возможность значительно расширить объем памяти и заметно усилить когнитивные способности человека.