6. При принятии решений я руководствуюсь фактами, а не эмоциями.

7. Я предпочитаю предотвращать проблемы.

8. Если проблема все-таки возникает, я сразу начинаю продумывать план по ее решению.

9. Я сам(а) устанавливаю себе цели и работаю над их достижением.

10. Я стараюсь избегать импульсивных решений.

Суммарный результат теста по Ресурсу «Проактивность»

В переводе с древнегреческого «харизма» означает «Божий дар». И уже в самой этимологии этого слова прослеживается указание на избранность тех, кому повезло обладать этим качеством. Харитами в древнегреческой мифологии именовались три богини красоты, грации и изящества. А люди, обладавшие харизматическими качествами, считались любимцами богов, способными благодаря их покровительству добиваться необыкновенных успехов.

Долгое время считалось, что харизма — это некое необъяснимое врожденное качество, особая одаренность, исключительность в интеллектуальном, духовном или каком-нибудь другом отношении, «способность взывать к сердцам»[351].

Многие понимали ее как заряд энергии, исходящий от определенного человека и порождающий безоговорочное доверие, обаяние, силу убеждения. Некоторые прибавляют к вышеперечисленным качествам и личную привлекательность[352].

В христианском богословии термином «харизма» обозначается благословение, которое Бог дает человеку, делая его способным к осуществлению особой миссии. Об этом говорится в 1-м послании к Коринфянам: «Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно»(1Кор.12:8–11).

В социологии харизма — один из ключевых элементов при изучении феномена лидерства. Так, в контексте анализа типов лидерства, немецкий социолог Макс Вебер определил харизму как «качество личности, признаваемое необычайным, благодаря которому она оценивается как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, специфически особыми силами и свойствами, не доступными другим людям»[353]. Вебер писал, что харизматическое господство имеет в своей основе убежденность народа в божественной избранности своего лидера, которая при этом не является непреложным качеством и может покинуть правителя. «Для Китая харизматическая квалификация монарха выдерживалась столь абсолютно, что любая, безразлично как определяемая неудача (не только поражение в войне, но также засуха, наводнение, неприятные астрономические явления и т. д.) была основанием для привлечения его к публичной каре, а при случае — и к отречению от престола. Он не обладал тогда харизмой (классически определяемой) „добродетели“, требуемой небесным духом, и не был поэтому легитимным сыном неба»[354].

Часто харизма возникает вследствие того, что человека наделяют властью. Потому что одним из ее оснований (но не единственным) является статус лидера, приобретаемый человеком при назначении на высокую должность, когда он автоматически получает власть над другими людьми. Желание следовать за более сильным возникает у нас еще в детстве, когда мы инстинктивно воспринимаем наших отцов как некий идеал. С точки зрения фрейдизма — это следствие действия архетипа отца, который запечатлен в нашем сознании. Мы видим в лидере аналог отеческой фигуры — и действуем по отношению к нему так, как запрограммированы поступать в присутствии отца. «Маленький мальчик проявляет особый интерес к своему отцу. Он хотел бы стать и быть таким, как он, быть на его месте во всех случаях. Мы говорим с уверенностью: отец является для него идеалом… Мы догадываемся, что взаимная привязанность индивидов, составляющих массу, является по своей природе такой идентификацией в силу важной аффективной общности, и мы можем предположить, что эта общность заключается в привязанности к вождю», — писал Фрейд[355].

И даже сегодня, когда общество сильно изменилось и усложнилось, а фигура отца в культуре уже не вызывает такого почитания и преклонения, этот перенос по-прежнему работает. Поэтому и в наше время, если человек узнает в некоем субъекте черты отцовского архетипа, он скорее будет склонен воспринимать этого человека как лидера, даже если рациональная часть его сознания против этого протестует[356].

С развитием психологии, нейрофизиологии и теорий мотивации, наука десакрализировала магическую природу харизмы, объявив, что это качество, как и многие другие, может развить в себе каждый. И что этим качеством в себе можно управлять.

Это доказала, например, Мэрилин Монро, выиграв у редактора светского журнала пари о том, можно ли харизму включать и выключать по желанию.

Итак, Нью-Йорк, 1955 год — время, когда популярность Монро была фантастической. Не было ни одного человека в США, кто не восхищался бы блистательной Мэрилин. В один из летних дней в сопровождении редактора журнала и личного фотографа Мэрилин Монро зашла на Центральный вокзал. В разгар рабочего дня на платформах толпилось множество людей, и никто из них не обратил ни малейшего внимания на одиноко стоящую Мэрилин, пока та терпеливо ждала свою электричку. Монро вошла в вагон, заняв место в углу. Ее так никто и не узнал.

По своему желанию, «выключив» актерскую харизму, Монро превратилась в обыкновенную, ничем не примечательную Норму Джин Бейкер. Но когда Монро вновь вышла на шумные нью-йоркские тротуары, она просто слегка взъерошила себе волосы и лучезарно улыбнулась.

И буквально в одно мгновение актриса обрела для окружающих свою привычную магнетическую притягательность. Казалось, из нее начала струиться некая аура волшебства, и все вокруг замерло. Время тоже остановилось, как и люди вокруг, которые стояли в изумлении, поскольку внезапно узнали любимую кинозвезду. Мэрилин немедленно обступили восторженные поклонники, и фотографу «понадобилось несколько волнительных минут», чтобы протиснуться к ней и помочь вырваться из стремительно растущей толпы[357].