Теперь, когда больше не нужно скрываться, Диада включает фонарик на забрале, освещая приближающегося инферналя во всей его красе.

Три с половиной метра в высоту, с сухой зеленой кожей в трещинах, держащейся на нем только благодаря грязным скобам. Плохо прикрепленная, с каждым его шагом она сползает с тела, и, когда инферналь поворачивается налево, некоторое время кажется, будто она движется в противоположном направлении.

За ним следует маленькая армия инферналей. Бессчетные огоньки ненависти, заключенные в телах мутировавших птиц, грызунов и детей. Они бегут широко рассыпавшейся гурьбой, держась в тени и ожидая подходящего момента, чтобы сотворить гадость.

Самаэль встречает главного инферналя лицом к лицу, Ищейка – с одной стороны от него, Диада – с другой.

Образина безбоязненно идет по траектории, которая, минуй он Самаэля, приведет его прямо к Веспер.

Диада настраивается на схватку и выжидает удобной возможности атаковать.

Ищейка напряженно готовится к прыжку.

Глаза инферналя скрыты под слоями обвисшей кожи. Его рот – всего лишь еще одна из тысячи трещин на том, что можно назвать лицом. Никакого выражения в глазах, ни намека на то, что он узнал нападающих.

Когда инферналь оказывается в пределах досягаемости, Самаэль целится ему в голову.

Враг тут же с невозможной быстротой поднимает руки и без усилий блокирует удар. Образина продолжает наступление не сбиваясь с шага.

Обычный человек бы потерял равновесие, но Самаэль не обычный человек. Его пальцы крепко обхватывают рукоять меча, а сам он делает шаг назад, создавая пространство для очередной атаки.

Теперь вперед прыгает Ищейка, смыкая челюсти на лодыжке врага. С другой стороны нападает Диада, целясь в колено.

Разрывая старую кожу, зубы и клинок достигают цели и натыкаются на непробиваемую стену плоти, утопают в ней, застревают в защитном слое мяса вокруг костей инферналя.

Самаэль вновь бросается в атаку, но его удар отражен, и он отступает.

Образина напирает, таща за собой Псиное Отродье.

Диада обеими руками перехватывает меч и пытается его вытащить, но клинок едва поддается. Укрепиться пятками в земле не получается, и поэтому она скользит вслед за инферналем. У Ищейки ровно те же трудности, и четыре лапы едва ли справляются лучше, чем ее две ноги.

А затем, визжа, внезапно нападают дети Образины, бросаясь на Диаду и Ищейку.

Первым реагирует полупес – освобождает Образину от своих зубов и оборачивается к новой угрозе, бросаясь на врагов, пытаясь удержать их на расстоянии. Диаде не везет. Они добираются до нее, цепляются к рукам и ногам, визжат и царапаются, стремятся проникнуть под броню. Оставляя свой меч в ноге Образины, она пытается их сбросить, но их слишком много. На одного скинутого приходится двое новых, и вскоре она оказывается погребенной под этой массой.

В то время как расстояние между Образиной и Веспер сокращается, Джем пытается подняться и с криком падает обратно. Страх позволяет ему лишь это, но тело ослабло, и приближается лихорадка. У него совершенно не осталось сил.

Действия козленка более чем окупают неудачи Джема: он уносится в ночь без оглядки.

Когда Самаэль в третий раз идет в атаку, у Веспер возникает недоброе предчувствие. Прежде чем его меч достигает врага, длинные руки Образины отбрасывают его прочь, отправляя полукровку в короткий, но неприятный полет.

Она слышит крик Диады позади Образины, когда ту волокут по земле, слышит какофонию смеха, а затем звуки борьбы облепивших ее инфернальчиков.

Ей очень хочется убежать за козленком. Есть множество причин, почему Веспер не должна собой рисковать. Думая о них, она перекрывает Образине путь к Джему.

Веспер оборачивается назад, взглядом встречаясь с мечом. Видит привычную ярость, но также – мольбу о помощи. Ее правая рука, кажется, по собственной воле, отпускает серебряные перья и зависает над рукояткой.

Он ждет ее, сверлит взглядом, безмолвно умоляет пустить себя в дело. Однажды ее отец воспользовался мечом, и оружие что-то с ним сделало. Что-то ужасное. Что оно сделает с ней? У нее дрожит рука.

Образина нависает над ней безмолвной скалой.

Она обхватывает рукоятку.

Делает вдох.

И обнажает меч.

Освободившись, меч демонстрирует абсолютное неповиновение. Веспер пытается петь одновременно с ним, давать указания, но оказывается не готовой к силе его гнева. У нее тихий, нетренированный голос, и он утопает в реве меча. Мир вокруг нее взрывается оглушительными звуками, воздух искрится.

Самаэль, дрожа, лежит прямо там, где приземлился, как будто его трясет невидимая рука. Ищейка, скуля, отползает назад, а скопище мелких инферналей убегает и визжит, как только их оболочки начинают дымиться.

Образина на мгновение замирает, искренне ошарашенный исходящими волнами гнева. Инстинктивно он втягивает сущность глубже в оболочку, отступая. Но это всего лишь рефлекс, и инферналь быстро с ним справляется. Злость в одиночку не в силах пробить его защиту. Ее песни недостаточно для уничтожения врага.

На лице у Веспер отражается изумление, ее рот открыт, но она не издает ни звука. Ее глаза опустели, остекленели. Меч в ее руке продолжает яростно вибрировать.

В это время Образина вновь заполняет свою необъятную оболочку. В общей сложности он бездействовал всего несколько секунд. Диаде этого оказалось достаточно, чтобы подняться и, обойдя его, первой прыгнуть на ногу Образине.

Она упирается обоими сапогами в его коленную чашечку. Плохо держащаяся кожа сползает с влажного мяса, из-за чего сустав отъезжает в сторону под очень неправильным углом. Приглушенный треск – и Образина падает на бок.

Самаэль и Ищейка синхронно поднимаются, хотя полупес и кажется ошарашенным, болтая головой будто пьяный. Обоих как будто сдувает чужеродным ветром.

Веспер приходит в себя. Она убирает меч в ножны, игнорируя обещание мести в его взгляде, и помогает Джему подняться.

– Пошли! – поторапливает она, поднимает и тащит его прочь.

Диада высвобождает меч из колена Образины и прыгает обратно. Сломанная конечность торчит в ее сторону.

– Надо его прикончить!

– Нет, – отвечает Самаэль. – Сюда идет подкрепление.

– Проклятье!

Она все равно снова пинает оглушенного инферналя – для верности – и бежит за остальными.

Присутствие Злости ощущается на мили вокруг. В Новом Горизонте испуганно вопят низшие инфернали, неуверенно дергается в своей чаше Демагог, на окраинах города замирают охотники за мечом, поворачиваясь на звук. Большинство внезапно идет в обратную сторону.

Недалеко от этого места орава детей Образины убегает прочь, пока не встречается с подкреплением и не удваивает силы. Но они все равно продолжают вопить, намереваясь убежать обратно в Новый Горизонт. Лишь когда новоприбывшие недоуменно смотрят на собратьев, они осознают, что Злость уже какое-то время молчит. Наступает неловкая пауза, затем визги сходят на нет. Они обмениваются виноватыми взглядами, а затем припускают обратно к своему хозяину, чтобы узнать, что с ним стало.