— Соколов Иван Андреевич… Это ему вы специально открыли окно, Вера?

— Нет! — мгновенно воскликнула девушка, даже не дослушав вопроса.

— Да, — холодно и строго поправил ее Грязнов. — Готов поверить, что вы не знали, зачем ему это потребовалось, но открыли вы. И, вероятно, по его настойчивой просьбе. Так, отвечайте! И помните, что за дачу ложных показаний… Вы начали работу в суде и должны знать законы! Отвечайте! — почти рявкнул Грязнов, он умел неожиданно пробудить в непокорных сердцах легкую такую оторопь.

Но девушка молчала, глядя упорно в стол.

— Не желаете отвечать, Вера? Тогда мне придется сделать следующее. Вас, как соучастницу преступления, я прикажу посадить в камеру, а мы все отправимся по месту вашего жительства и подробно расспросим всех ваших родных и соседей про этого Ваню Соколова. Уверен, они подтвердят ваше с ним знакомство. А потом его опознают те ремонтные рабочие, которые помогали ему забраться в заранее открытое для него окно. Ну а дальше — дело техники. Суд и колония. Соучастие в убийстве карается… вам назвать статью Уголовного кодекса или вы, как судебный работник, уже и сами знаете? Ну? Отвечайте же, не молчите. Своим молчанием вы только усугубляете, это понятно?

Слово «усугубляете» Вячеслав Иванович произнес буквально по складам, чтобы вбить в глупую головку девушки мысль о том, что ее может спасти сейчас только правда.

И тут, чтобы прервать затянувшуюся паузу, Грязнов словно бы нашел выход из создавшейся неприятной ситуации.

— Послушайте, а может, дело было несколько иначе? Может, вы с ним заранее договорились, что он явится поздно вечером к вам, в ваш архив, где вы сможете с ним встретиться и… ну какая разница, пообщаться, скажем, без свидетелей? Поэтому вы и открыли для него окно, зная, что никакой охранник, тем более дежуривший в тот день Власьев, не пустит в здание постороннего человека? И тогда мы будем думать, что вы ничего не знали о планах этого Вани Соколова. И вы даже не догадывались, что он собирается мстить судье Самохвалову за честь поруганных им женщин. Одну из которых он убил лично, ударом кулака по голове, но дружки помогли ему выдать тот отвратительный факт с Нестеровой за несчастный случай, не так ли? А вторую просто приказал застрелить за то, что она не захотела больше потакать его садистским наклонностям. Или, может быть, был какой-то третий вариант, о котором мы даже не догадываемся?

— Нет, вы правильно сказали, — решилась наконец Вера. — Я хорошо знала Лену Нестерову. И… Ваню — тоже. Они хотели пожениться, если бы… если бы не тот случай… — Вера закрыла руками лицо и заплакала — причем громко, взахлеб.

Грязнов с Турецким переглянулись, и Александр Борисович немедленно налил и сунул Вере в руку стакан воды. Отпив глоток, девушка еще пару раз всхлипнула и как будто немного успокоилась.

— Может, нам не стоит все повторять дважды? — предположил Грязнов. — Мне кажется, что вам, Вера, сейчас надо успокоиться, взять себя в руки и спокойно записать все, что вы нам сейчас рассказали про своих друзей. Подробно и без истерик. Соколов сейчас на месте, не знаете?

— Нет, он недавно уехал.

— Куда?

— Он не сказал. Обещал написать, пока ничего нет.

— Ну хорошо, тем более есть прямой смысл подробно изложить ваши показания как чистосердечные признания. Думаю, никто вас обвинять в убийстве не будет, но… суд, в конце концов, обязательно учтет ваше раскаяние и свое веское слово скажет. Особенно если это будет суд присяжных. Как вы думаете, Александр Борисович?

— Я тоже думаю, что обязательно скажет, — солидно подтвердил Турецкий.

— Значит, вы полагаете, что Соколов таким вот образом отомстил Самохвалову за гибель своей невесты? — продолжил Грязнов.

— Ваня часто говорил только о том, что обязательно отомстит ему. Но не говорил как. И я даже не догадывалась. Он меня попросил… просто поднять шпингалет и больше ничего. А когда я увидела, что случилось, я страшно перепугалась.

— А когда он ушел и как, этого момента вы не видели? — спросил Грязнов.

— Я думаю, что он вышел тогда, когда охранник примчался уже на второй этаж. И пока мы вызывали милицию и «скорую». Но я клянусь вам, что Ваню после того дня ни разу не видела.

— А мы вам охотно верим. — Грязнов пожал плечами. — А что, этот Ваня, он сильный так, физически?

— Да, он же бывший спортсмен. Еще до армии тяжелой атлетикой занимался. После нет… не знаю…

— Ну что ж, он свое дело сделал и сбежал. Так обычно и поступают неопытные преступники.

— Ваня не преступник! — запротестовала Вера. — Он очень добрый и хороший…

— Да, — сочувственно сказал Грязнов и пододвинул к девушке авторучку и несколько листов бумаги, — пишите, облегчайте свою душу… — Потом посмотрел на Турецкого, показал глазами на девушку и укоризненно покачал головой.

Говорить было не о чем, все и так понятно.

5

В Новограде появился Юра Гордеев. Естественно, что первый же свой визит он нанес Турецкому.

Постучал рано утром, вошел в номер, завистливо поводил носом и сказал, что такие апартаменты вполне соответствуют статусу. Кого или чего именно, он не сказал, подразумевал, что все и без его объяснений ясно.

— Мне сообщили, что вы меня собираетесь допросить, да? — беспечно заявил он.

— Ты не ошибся.

— А в связи с чем?

— В связи с тем, уважаемый адвокат, что, как я подозреваю, отчасти и не без вашей посильной помощи тут, в городе, развернулись сногсшибательные события.

— Вот те на! А я при чем?

— Притом, что, как тебе известно, я должен не только обличать виновных, но и досконально изучить личности потерпевших. А кому же и знать этих прохвостов, как не тебе, такому внимательному и рассудительному?

— Кажется, меня хотят обидеть? — индифферентно этак поинтересовался Гордеев.

— Нет, уважаемый, мы желаем получить от вас сведения из первых рук. То есть все, что касается личностей Васильчикова, Самохвалова и Савенко. Есть кроме них и другие возможные фигуранты, такие, как вор в законе Журавалев, с которым вы имели честь ужинать, губернатор Рыжаков, не предоставивший вам такой чести, милицейский вождь Полтавин и другие. Вот видите, какая у нас по отношению к вам обширная программа? Так что приготовьтесь. Но и это, доложу вам, не самое главное.

— Господи, Саня, не пугай! У тебя имеется еще и главное?

— А как же! Вам такой человек, Валерий Печерский, полагаю, известен?

— Естественно. Я тебе о нем в Москве говорил. Честнейший мужик!

— Если не ошибаюсь, ты ему еще помогаешь создать общественное движение «За справедливость»?

— Уже помог. Документы прислал и советами помогу. Раз все равно здесь оказался. А потом, у меня же еще жалоба в порядке надзора в президиуме областного суда. Они пока еще не рассматривали, но думаю, со дня на день. И если снова отклонят, то пойду выше, как я им и обещал, в Верховный суд. Они теперь от меня не отвяжутся.