Остаток вечера девушка провела в лихорадочном волнении и затаенной печали, а пару часов спустя, забравшись в свою постель, наконец поняла, что безумно влюбилась.

На следующее утро Джоан, ничего не сказав отцу, принялась выяснять, где можно найти Лоренса Пакарда — этим именем назвался вчерашний таинственный незнакомец. Он действительно работал в компании отца, в отделе, занимающемся перепиской с иностранными фирмами. Через неделю девушка отыскала его имя в списке постояльцев второклассной гостиницы и солнечным утром, собрав все свое мужество, отправилась с визитом. Ошеломленный неожиданным вторжением, молодой человек не знал, что и сказать, но никакой радости с его стороны Джоан не заметила. Они немного поболтали за чашкой кофе в ресторанчике за углом. Джоан старалась вытянуть из Лоренса что-нибудь о его происхождении, но молодой человек отвечал уклончиво. Он был беден, не имел никаких связей и до недавнего времени перебивался случайными заработками. Услышав об этом, Джоан недвусмысленно намекнула о своих возможностях (все-таки она дочь главы компании!), что вызвало у собеседника ироническую улыбку. Девушка видела отсутствие интереса к своей персоне, но решила не сдаваться. Ею двигала любовь и отчасти самомнение. Разве она не хорошенькая? К тому же дочь состоятельного уважаемого человека, тогда как он… Но смотреть на него свысока Джоан не могла, да, похоже, никто не мог, точнее, Лоренс никому такого не позволял. Сила его взгляда казалась непревзойденной. При этом он не производил впечатления человека высокомерного, а, скорее, несколько отстраненного от окружающего мира. Он на все и на всех смотрел не свысока, а как бы со стороны. Джоан ощущала исходивший от него магнетизм, даже когда он молчал и не делал ничего. Девушке так и не удалось ничего узнать о его увлечениях и образе жизни — Лоренс всякий раз незаметно уходил от ответа. Он, очевидно, желал, чтобы эта встреча стала последней и Джоан оставила его в покое, но она не собиралась этого делать.

Девушка могла бы одолжить ему денег, попытаться помочь в продвижении по службе, но ему не были нужны ее подачки. Она узнала, что он, оказывается, гораздо образованнее ее. Джоан спросила, чем он занимается на службе, и Лоренс ответил: «Перевожу иностранную корреспонденцию». «Вы что, знаете языки?»— Она была сильно удивлена. «Да, — сказал Лоренс, — французский, немецкий, испанский». — «Вы учились в университете?!» — «Нет, это было домашнее образование».

Во всех отношениях он был человеком-загадкой. Джоан беззастенчиво преследовала его. Понимая это, мучилась от стыда, но ничего не могла с собой поделать. Всякий раз, возвращаясь домой, давала себе слово больше не ездить к Лоренсу и всегда нарушала обещание. Лоренс никогда не искал встреч с Джоан, это делала только она. Она, порядочная девушка из хорошей семьи! Боясь отца, Джоан придумывала разные предлоги для ухода из дома, чем еще больше осложняла свою жизнь. Между тем ее любовь к Лоренсу становилась все нестерпимее, все сильнее… Джоан сделала все, чтобы его соблазнить. Ясно дала понять, что готова пожертвовать своей добродетелью ради любви, надевала слишком открытые платья, сама без приглашения входила в его спальню — словом, вела себя как… После Джоан всегда было стыдно вспоминать о том, как она себя вела. Стремясь заполучить Лоренса любой ценой, не дорожила честью, как было должно девушке такого положения и круга, и в конце концов лишилась ее в один из вечеров. Позднее Джоан признавала: Лоренс Пакард вел себя куда достойнее и держался до последнего, хотя был мужчиной. Почему он не прогнал ее раньше? Очевидно, потому, что был совсем одинок в этом городе и успел незаметно для себя привязаться к Джоан, единственному человеку, который тянулся к нему и искренне его любил.

После случившегося девушка не испытала радости — только растерянность и страх. Джоан вдруг почувствовала себя странным образом зависимой от Лоренса, от его воли и поступков, от его мыслей, ход которых невозможно было предугадать. Она так и не услышала ожидаемых слов любви, более того, он был расстроен, даже зол оттого, что не сдержался. Он молчал, судя по всему обдумывая, что, в плохом и в хорошем смысле, может дать ему эта связь. Джоан сама навязалась ему, и он имел право бросить ее, не особо терзаясь совестью. С другой стороны, он мог жениться на ней и потребовать у ее отца солидный куш. Последний вариант как нельзя лучше устроил бы Джоан, но, как видно, претил самолюбию Лоренса. Когда на следующий день Джоан, не выдержав, поехала к возлюбленному, ей казалось, что Лоренса не будет на месте, он исчезнет неведомо куда, сбежит… К этому прибавился страх: вдруг о ее поступке узнает отец? Рано или поздно ему придется узнать… Джоан разрыдалась, упав в объятия встретившего ее Лоренса, и тот, к своей досаде, утешил ее способом, древним, как мир. Это положило начало их связи, длившейся затем более полугода, связи, которая не приносила настоящей радости никому из них.

Джоан понимала: Лоренс ее не любит. Она искала встреч с ним, а он — никогда. Спустя шесть месяцев она знала о нем не больше, чем в первый день знакомства, и гадала, чем живет его душа. Он оказался очень страстным любовником, но страсть непонятным образом сочеталась с холодностью, точно в теле его был огонь, а в сердце — лед; и Джоан чувствовала, чем все кончится, когда она ему окончательно надоест: он уедет, оставив ее наедине с позором и болью. Каждый раз, вернувшись от возлюбленного, девушка плакала до утра, не в силах заснуть. Она побледнела, похудела. Хотела даже отравиться, но ей недостало решимости. Джоан забросила поклонников, подруг, позабыла о светских развлечениях. Отец, к несчастью, надолго уехал и ни о чем не знал.

Джоан была неопытна и не сразу поняла, что беременна. Целых полгода не было никаких последствий, да она с самого начала мало о них задумывалась. А теперь ее тошнило по утрам, целыми днями хотелось спать, все валилось из рук. Девушка не знала с кем посоветоваться: матери у нее не было, подруг она растеряла, отец еще не вернулся. Джоан пожаловалась единственному близкому человеку — Лоренсу, и тот пришел в ужас: он догадался о причине ее недомогания. Расспросив подробнее, с каменным лицом заметил: «Боюсь, нам придется пожениться».

Джоан, которую остро резануло это «придется» и «боюсь», тем не менее обрадовалась. Чувствовать себя одинокой, брошенной в таком положении было бы невыносимо. И потом… кажется, сбывалась ее мечта! Доселе Джоан и не мыслила, что Лоренс когда-нибудь сделает ей предложение.

На очереди было неизбежное объяснение с вернувшимся из поездки отцом. Узнав новость, Джон Россет глухо произнес: «Кто?» А потом: «Он согласен жениться на тебе?» Джоан ответила утвердительно, и отец велел привести Лоренса в дом.

Эту кошмарную сцену девушка запомнила на всю жизнь. Она стояла за дверью кабинета и слышала, как отец назвал Лоренса негодяем, прохвостом, смазливым чертом, ничтожеством и еще бог весть какими словами, на что молодой человек с холодным бешенством заметил: «Поосторожнее с выражениями, а то я могу отказаться от того, что собираюсь сделать! Посмотрим, что скажет ваше благопристойное общество, когда Джоан родит внебрачного ребенка!» «Нет! — вскричал Джон Россет. — Ты женишься на ней! Женишься, или я разломаю твою жизнь на куски, сотру тебя в порошок, вышвырну из города и из страны! Думаешь, я позволю тебе окончательно погубить мою дочь?!» Джоан в отчаянии кусала губы: два бесконечно любимых ею человека на глазах превращались в непримиримых врагов. «Этого я вам никогда не прощу!»— с угрозой произнес Лоренс, а когда выходил из кабинета, довольно внятно прошептал: «Пошел ты к черту со своей страной, паршивый янки!»