– Калит каран, тобанис-кар!

Из кончиков его пальцев ударили тонкие лучи слепящего белого света и поразили гоблина прямо в грудь. Тот рухнул и покатился по полу, извиваясь и вопя. Комната наполнилась вонью горелого мяса и паленой шерсти. Уцелевшие гоблины яростно взвыли.

– Не убивайте его, дурни! – заорал Тоэд, пятясь прочь и заслоняясь здоровенным гоблином, словно щитом. – Повелитель Верминаард дает хорошую цену за колдунов. Но… – на Тоэда явно снизошло вдохновение, – Повелитель Верминаард не платит за кендеров, разве что за их языки. Только попробуй, маг, сделать это еще раз, и кендер умрет!

– Что мне до кендера? – Рейстлин презрительно скривил губы.

Какое-то мгновение в комнате было тихо. Танис покрылся холодным потом. Да, Рейстлин точно умел за себя постоять. Чтоб ему пусто было!..

Тоэд тоже, как видно, не ожидал подобного ответа и растерялся, не зная, как поступить. К тому же рослые воины все еще держали в руках оружие. Он почти просительно уставился на мага… Рейстлин передернул плечами и прошелестел:

– Я не стану сопротивляться. – Его золотые глаза мерцали. – Только не вздумайте притрагиваться ко мне…

– Да, да, конечно, – пробормотал Тоэд. – Приведите его.

Косясь на Младшего Командира, гоблины расступились, и маг встал рядом с братом.

– Все здесь? – раздраженно спросил Тоэд. – Заберите у них оружие и вещи!

Не желая дальнейших неприятностей, Танис сам снял с плеча лук и сложил его вместе с колчаном на закопченный гостиничный пол. Тассельхоф быстро положил рядом свой хупак; Флинт, ворча, расстался с боевым топором. Примеру Таниса последовали все, кроме Стурма, – рыцарь стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

– Пожалуйста, оставьте мне сумку, – взмолилась Золотая Луна. – У меня там нет оружия… ничего, что представило бы для вас ценность. Клянусь!

Друзья живо обернулись к ней, разом вспомнив о Дисках. Воцарилась напряженная тишина. Речной Ветер заслонил девушку собой. Он уже положил лук, но, как и рыцарь, не спешил отдавать меч.

И тут неожиданно вмешался Рейстлин. Маг без особых колебаний расстался и с посохом, и с кошелями различных веществ для ворожбы, и даже с бесценной сумкой, в которой лежали две волшебные книги. О них можно было не беспокоиться: особое заклятие, наложенное на книги, должно было наказать безумием всякого, осмелившегося читать их без спросу. Посох Мага тоже не даст спуску никому, кто протянет к нему руку. Рейстлин подошел к Золотой Луне.

– Отдай им сумку, – сказал он мягко. – Не то они нас перебьют.

– Послушайся, послушайся его, – сейчас же подхватил Тоэд. – Это очень умный человек…

– Он предатель! – Золотая Луна еще крепче вцепилась в сумку.

– Отдай, – вновь прозвучал гипнотический голос мага, и Золотая Луна почувствовала, как ослабевает ее решимость, сломленная странной силой, исходившей от него. – Нет! – задохнулась она. – Это наша надежда…

– Все будет в порядке, – прошептал Рейстлин, пристально глядя в синие глаза девушки. – Помнишь жезл? Помнишь, что было, когда я попробовал коснуться его?..

– Помню, – ошеломленно моргая, отозвалась Золотая Луна. – Он тебя…

– Тихо, – быстро прервал Рейстлин. – Отдай ему сумку и не волнуйся ни о чем. Все будет хорошо. Боги знают, как охранять принадлежащее им…

Золотая Луна неохотно кивнула. Худые руки Рейстлина приняли у нее сумку. Младший Командир Тоэд уже смотрел жадными глазами, гадая, что там внутри. Скоро он это выяснит – дай только время уединиться.

В конце концов остался лишь один непокорный. Стурм стоял по-прежнему неподвижно; лицо его побелело, глаза лихорадочно блестели. Он крепко сжимал рукоять древнего двуручного меча, принадлежавшего еще его отцу. Стурм вздрогнул, ощутив прикосновение пальцев Рейстлина.

– Я позабочусь о том, чтобы никто не тронул его, – шепотом пообещал маг. – Не хочешь – не верь! Мне все равно!

Стурм медлил…

– Безобразие! – закричал Тоэд. – Убить рыцаря! Убить всех, если и дальше будут вести себя так же! С таким народом бессонницу недолго нажить!

– Что ж, хорошо! – сделав над собой усилие, выговорил Стурм. И, шагнув вперед, благоговейно опустил отцовский меч на груду оружия. Серебряные ножны, украшенные изображениями Зимородка и Розы, блестели в свете огня.

– Ах, какое оружие! – не сдержался Тоэд. Он уже представлял себя на аудиенции у Повелителя Верминаарда с мечом Соламнийского Рыцаря при бедре. – Пожалуй, я сам отнесу его куда следует. Возьмите…

Но прежде, чем он успел кончить, вперед вышел Рейстлин и встал на колени возле груды оружия и вещей. В ладонях мага заиграло странное сияние. Закрыв глаза, Рейстлин начал произносить какие-то слова…

– Остановите его! – взвизгнул Тоэд. Но, как и следовало ожидать, никто не осмелился.

Рейстлин умолк, голова его поникла на грудь. Карамон поспешил на помощь брату.

– Знайте же! – Золотые глаза мага обежали маленький зал. – Я наложил заклятие на все, что принадлежит нам. Любого, кто прикоснется к оружию или вещам, пожрет ужасный червь Катирпелиус. Он поднимется из Бездны и будет медленно пить кровь святотатца, пока от того не останется ничего, кроме пустой оболочки!

– Ужасный червь Катирпелиус! – в восторге выдохнул Тассельхоф. Глаза кендера так и сияли: – Невероятно! Ни разу не слышал о…

Танис быстрым движением зажал ему рот ладонью. Гоблины испуганно попятились прочь от вещей, над которыми дрожало прозрачное зеленоватое сияние.

– Кто-нибудь! Живо перенесите оружие! – рявкнул разъяренный Тоэд.

– Бери сам, если больно охота, – пробормотал какой-то гоблин.

Никто не сдвинулся с места. Тоэд положительно не знал, как быть. Он не отличался особо развитым воображением, но образ ужасного червя Катирпелиуса весьма ярко предстал его умственному взору.

– Ладно, – буркнул он. – Ведите пленников вон! Посадите их в клетку! Да захватите оружие, не то этот червяк, как его там, вам родной мамой покажется!

Гоблины стали толкать пленников к двери, покалывая их в спину мечами. К Рейстлину, впрочем, не прикоснулся ни один.

– Отличное заклятие, Рейст! – тихонько похвалил Карамон. – Вот только насколько оно действенно? Не получится ли…

– Оно действенно примерно как твои мозги! – прошептал Рейстлин и украдкой показал брату ладонь. Карамон тотчас заметил на ней следы светящегося порошка и, все поняв, угрюмо улыбнулся. Танис последним покинул гостиницу. Он бросил прощальный взгляд вокруг. Единственный светильник сиротливо покачивался под потолком. Столы были опрокинуты, стулья переломаны… Стропила почернели от пламени, а кое-где прогорели насквозь. Уцелевшие стекла окон толстым слоем покрывала жирная сажа…

«Вот до чего пришлось дожить», – сказал он себе. Последнее, что он слышал, переступая порог, был отчаянный спор двоих хобгоблинских вожаков, выяснявших, кто же должен был нести заколдованное оружие.