Бентс поднес рацию ко рту, но говорить ему не понадобилось. За его спиной тотчас же начали возникать фигуры в полицейской форме.

– А еще я хочу знать, кто готовил этот праздник, красил и ремонтировал отель, доставлял посуду, продукты и напитки. Все списки и счета предоставьте мне срочно. Пока я не получу этих сведений, я останусь для вашей компании зловредным ковбоем.

Его рация затрещала, и Бентс нажал кнопку приема. Он выслушал короткое сообщение и соизволил им поделиться, обращаясь к растерянному устроителю праздника:

– Кажется, мы нашли источник...

Он устремился к лестнице, ведущей на балконы. Саманта последовала за ним. Бентс оглянулся и потребовал:

– Оставайтесь на месте. Это дело полиции.

– И мое также. Я в нем замешана по уши.

Бентс не был упрямым человеком, но когда он сталкивался с глупостью, то становился непреклонным. Эта женщина вела себя глупо.

– Вы не понимаете, как это опасно. Не лезьте в ловушку. Он обратился к двум полицейским за спиной Саманты:

– Доктору Лидс нечего делать наверху. Блюстители порядка преградили ей дорогу, и Саманта вынуждена была остаться на месте.

Со второго этажа, следуя по протянутому от динамиков еле видному тончайшему проводу, Бентс спустился в затхлое подвальное помещение.

Его там ждали ребята в штатском, с опаской прячась за бетонными опорами.

Посреди очищенного накануне от всякого хлама пространства располагалась впечатляющая скульптурная композиция. Работающий магнитофон лежал на полу, присоединенный к проводке, уходящей наверх, а рядом на стульчике сидел обнаженный человек в рыжем парике и в жуткой карнавальной маске, а горло его сдавили четки из темных камней.

– Господи, боже мой! – выдохнул Бентс.

– Надо подождать саперов, – предупредили его ребята из-за колонн, но Бентс почему-то был уверен, что взрыва не последует. Убийца, как истинный художник, дорожил своим творением и желал, чтобы публика им насладилась.

Надев резиновые перчатки, Бентс осторожно приблизился к манекену и убрал с его головы парик, а с лица маску. Манекен был загримирован – не слишком аккуратно, но с большим сходством – под Саманту Лидс.

Не приближение ли это маньяка к концу своего долгого пути к цели? Не станет ли Саманта его последней, завершающей цепочку жертвой? У Бентса появилось такое предчувствие.

Почти неделю «отец Джон» выдерживал паузу. Тай Уиллер в это время что-то раскапывал совместно со своим таинственным другом. Бентс занимался рутинной полицейской работой, а Саманта медленно приходила в себя после пережитого нервного шока.

У полиции не было конкретных подозреваемых, хотя были тщательно допрошены и проверены все рабочие, занимавшиеся подготовкой здания к празднику. Любой из них, обладая элементарными познаниями в электротехнике, мог установить магнитофон с автоматическим устройством включения в определенное время, а также похитить и отнести в подвал манекен, один из многих, которые, по оригинальной задумке Джорджа Ханна, должны были придать особый колорит праздничному приему.

Саманта теперь по настоянию Бентса находилась под усиленной охраной и у себя дома, и на работе. Свой досуг она заполняла чтением материалов о серийных убийцах и прочих психопатах, выискивая возможные параллели с неуловимым «Джоном».

А он молчал. И молчание это приобретало в ее воображении материальность и нависало свинцово-тяжелой грозовой тучей. В том, как был разукрашен манекен в подвале отеля, содержалось особое, оставленное специально для нее послание. Но каков его смысл?

Угроза?

Или намек? Но на что?

Рейтинг «Полуночных исповедей» уже вырос «выше крыши», и Джордж Ханна неустанно оправдывался перед прессой, заявляя, что эпизод с манекеном вовсе не рекламная затея. Полиция также держала его под подозрением. Каждый выход в эфир для Саманты был сродни дороге на эшафот. А вот для ее помощницы Мелани, честолюбивой и энергичной, мир, казалось, заиграл радужными красками. Она появлялась на работе первой, нарядная, с яркой косметикой, блистала остроумием и проявляла максимум старания.

Саманта из вежливости поинтересовалась ее успехами на личном фронте.

– Мне не на что жаловаться, – с загадочным видом ответила Мелани.

– Новый парень? Я его знаю?

– Нет, но скоро узнаешь.

Девушка светилась счастьем, будто праздничный китайский фонарик со свечкой внутри.

«Дай бог, чтобы ее, бедняжку, снова не обманули», – подумала Саманта.

– Замолви за меня словечко, – обратилась к ней Мелани.

– Где?

– На совещании дирекции. Ведь ты туда идешь, а меня почему-то не пригласили.

– Не думаю, чтобы тебе там было интересно.

– Как знать... Я столько сил отдала передаче.

– Чего ты хочешь? Повышения оплаты?

– Справедливой оценки своего труда, – заявила Мелани, на мгновение выпуская острые коготки.

Саманте стало не по себе. Впрочем, свои амбиции есть у каждого, а молодость тем более имеет на это право.

После того как Саманта вошла в каморку, пышно именуемую центральным офисом радиостанции, Джордж Ханна, как всегда элегантный, соизволил подняться со стула, чтобы запереть дверь и проверить, отключены ли все телефоны.

– Теперь нам никто не будет мешать, – улыбнулся он удовлетворенно.

– К чему такая срочность и секретность?

У Саманты его поведение вызывало раздражение.

– Нам троим... – Ханна широко развел руки и как бы символически обнял ее и мощный торс Элеонор, – предстоит решить важный вопрос. Причем немедленно. Используя создавшуюся ситуацию, я предлагаю сделать твою передачу ежедневной и продлить ее на один час.

– Я уже высказалась против, – подала голос Элеонор. – Ради твоей безопасности, Саманта. Тебе вообще лучше уйти из эфира и отдохнуть, пока все не уляжется... пока на твоего «Джона» не наденут наручники.

– Это не деловой подход к проблеме, – жестко возразил Ханна. – Пойми, какую выгоду это сулит тебе, и соглашайся. «Полуночные исповеди» заняли первое место в рейтинге передач Нового Орлеана.

– Потому что в передачу прорвался маньяк, убивающий женщин! – вскинулась Элеонор.

– Уличных женщин, – поправил ее Ханна, поморщившись. – Проституток, которых и так кишмя кишит на каждом углу. Очищение морального климата в городе – тоже возможная тема для эфира.

– Ты разве не чувствуешь, что он метит в Саманту?

– По-моему, наш друг и сотрудник доктор Лидс не шастает по ночным улицам в поисках легкого заработка. Ведь так, Саманта? Чего же тебе бояться?

Откровенное хамство босса повысило кровяное давление Саманты до опасного предела. Она еле нашла в себе силы, чтобы продолжить разговор, не повышая голоса.