Эм, у нас в загсе как-то регистраторы сами перечисляют, в каких именно горестях и радостях брачующимся придется терпеть друг друга.

– Мы хотим быть вместе, – спокойно сказал Феликс, обнимая меня за плечи и прижимая к груди. – Сегодня перед лицом богини, завтра перед лицом людей, в конце жизни перед лицом смерти. Вместе. Я и она.

Он поднял мой подбородок, посмотрел в глаза и накрыл губы поцелуем. Требовательным, уверенным, властным. Забирая мою свободу, обещая взамен свою.

Оторвавшись от меня, он провел по нижней губе большим пальцем и повторил:

– Я и она.

Зачарованная словами и действиями кикимора, я лишь зачарованно кивнула и повторила, но на свой манер:

– Я и он.

Под сводами вновь прокатился звучный голос Маэжи:

– Боги слышат, стихии свидетельствуют! Властью, данной мне, я соединяю две судьбы… если чувства искренни, если высшие силы благословляют этот брак – храм засвидетельствует.

Я недоуменно посмотрела на Маэжи, не понимая, какие свидетельства еще нужны, как вдруг откуда-то из-под пола раздался странный гул. Кик торжествующе улыбнулся, еще крепче прижал меня к себе и шепнул:

– Ничего не бойся. Благословенные церемонии – зрелище необычное.

Но, несмотря на предупреждение, я оказалась не готова к произошедшим трансформациям. Под вами когда-либо плавился пол? Ощущения самые невероятные. Моя душа рухнула в пятки, под которыми как раз и расплывался янтарь. Он словно вытекал из-под наших стоп и поднимался наверх, образуя углубление-чашу, в центре которого мы и стояли. Купель начала медленно наполняться водой, и я зябко переступила ногами, почему-то ожидая, что жидкость будет холодной. Но нет, теплая как раз настолько, чтобы не обжигать.

Маэжи нараспев читала заклинание и, воздев руки к потолку, творила колдовство. Вокруг ее ладоней неторопливо закручивались вихри энергии, которые спустя несколько мгновений превратились в небольшие изящные браслеты. Богиня довольно улыбнулась, взяла их в руки и подошла к нам.

– Примите в знак благословения стихий, – радостно и светло улыбнулась она и, видя, что я колеблюсь, приободрила: – Бери-бери, не бойся. Церемония закончена, дальше вы сами.

Я осторожно взяла браслет, который казался свитым из цепочек с прозрачными звеньями всех оттенков янтаря, но спросить, в чем дело, не успела. Стоило Кику забрать второй браслет, как его бабушка просто засветилась и растворилась в воздухе, оставляя нас одних.

Тишина…

Только я, вода, любимый мужчина напротив и странно-теплый браслет в руке.

Феликс взял мою ладонь, нежно поцеловал ее и обвил свой экземпляр вокруг моего запястья. Он, словно живой, плотнее сжался на коже, а края потянулись друг к другу и сомкнулись так, что и «шва» не разглядеть.

– Вот и все, – довольно улыбнулся кикимор и протянул мне свою руку, намекая, как стоит поступить со все еще судорожно сжатым в руке вторым браслетом.

Я улыбнулась и защелкнула его.

– Да, теперь точно все… муж мой.

– Жена моя, – с видимым удовольствием пробовал это словосочетание на вкус болотник. – Кстати… не ощущаешь ничего необычного?

Я послушно прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Да… странное состояние. Много эмоций, много света, много счастья и радость. Много моих чувств. Но есть и чужие…

– Это лалы? – удивленно охнула я и посмотрела на браслеты.

– Нет, – покачал головой теперь уже муж. – Это супружеские браслеты. Действие еще глубже и объемнее, чем у лалов. Но ощущение эмоций друг друга такое же.

Мы стояли в центре купели. Вода бурлила вокруг талии, и легкая ткань моего платья то взмывала на поверхность, увлекаемая течением, то опадала на самое дно, теряясь в мягком зеленом сумраке.

– Ты очень красивая, – тихо проговорил Феликс, мягко улыбаясь и поглаживая меня по щеке. – Непривычно красивая. Нежная, утонченная, восхитительная… моя.

– Я уже давно твоя, – просто ответила ему я и, встав на цыпочки, коснулась подбородка любимого мужчины легким поцелуем.

– Но лишь сейчас окончательно.

Он невесомо обвел контур моих губ, спустился по шее и погладил бешено бьющуюся под тонкой кожей вену, а после наклонился, прижимаясь к пульсу губами. Я вздрогнула от остроты ощущений и контраста горячей кожи и прохладных губ. Сильные руки легли мне на плечи, на миг властно сжали, показывая, кто тут хозяин, и да, я ни капли не возражала против этого. В конце концов, это ли не глубинно и верно? В природе женщины быть за мужчиной и под его защитой. И под мужчиной. В его власти.

– Моя… моя жена. – Он обхватил обеими руками мои запястья, на которых сейчас красовались брачные татуировки в пару к золотому обручу благословения Мастера.

– Твоя, – улыбаясь, выдохнула я, мягко высвобождая свои руки, но лишь для того, чтобы переплестись с ним пальцами. – Только твоя. А ты?

– А я твой. Твой муж.

Меня обняли так крепко, словно боялись, что я сейчас начну возражать, вылезу из купели, сниму браслеты и уйду на все четыре стороны.

Кошке Юльке хотелось не свободы. Кошке Юльке хотелось на родные удобные руки и ур-р-р-рчать.

– Я уже говорила, что люблю тебя?

– Говорила, но мне никогда не надоест это слышать. Повтори…

Я вскинула руки, одну кладя на широкую грудь, а пальчики второй запустила в густые волосы Кика. Чуть сжала их у корней, провела ногтями по шее, отчего он прикрыл глаза и прерывисто выдохнул, а затем потянулась вперед и невесомо поцеловала уже его вену.

– Я…

Прохладная кожа под губами заставляла терять разум, а свежий запах бергамота выметал из головы последние здравые мысли. Да и нужны ли они мне в первую брачную ночь?

Я легонько лизнула шею Феликса, а затем прикусила кожу, наслаждаясь тем, как сжалось вокруг талии стальное кольцо рук.

– Тебя…

В моем голосе все более явно слышались низкие, мурчащие нотки, которые вместе со сбившимся дыханием лучше всяких слов показывали мои желания.

– Люблю. – Я прямо посмотрела в потемневшие до цвета грозового неба глаза и игриво добавила: – И хочу. Очень хочу…

Он обжег меня голодным взглядом и подался вперед, накрывая губы своими, проводя языком по нижней, и я послушно приоткрыла рот, чтобы уже через полминуты порывисто отвечать, сгорать от потребности быть как можно ближе.

Вода становилась все горячее, словно перенимая температуру наших тел.

Я провела кончиками пальцев по его шее, лаская, не забывая нежные, чувствительные местечки, потом скользнула ладонями по сильным плечам и ниже, к рукам. Он переплел наши пальцы и поднес руку к губам, не отрывая от меня взгляда, невесомо ласкает ладонь.

Это волшебно. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый взгляд отдавался у меня в теле сладкой дрожью.