— Ваухан, я верю, ты не хочешь причинить мне зло, иначе давно бы уже это сделал, сразу привёл бы меня сюда.

— Я пытался, — разбил мои надежды он. — Помнишь, в первую встречу, когда я тебя провожал, из таверны вышел Хенрик. Он видел нас вместе. А в другой раз Иветта. А потом… на кладбище, Энн, я правда передумал тогда! Я ведь твердил, чтобы ты уезжала, но ты и слышать не хотела, и сама виновата… А потом этот подонок её изуродовал, и я понял, что другого пути нет. Если б не хромоногий, я бы ещё вчера привёл тебя сюда.

Ваухан отступил, сжав кулаки.

Я помолчала, а потом волосы на голове зашевелились.

— Так это ты убил мистера Дрейка?

— И сделал бы это ещё раз!

Он прорычал это с такой ненавистью, что у меня не осталось никаких сомнений. Все эти разом свалившиеся новости оглушили меня, и какое-то время я лежала молча, не в силах выдавить ни звука. А потом тихо спросила:

— Что вы хотите со мной сделать?

Ваухан сделал шаг назад и раскинул руки. А потом задрал голову кверху и крикнул:

— Знаешь, где мы?

Эхо подхватило его крик и унесло в темноту сводов, так что вершины достиг только шёпот.

Я впервые вслушалась в этот звук и в очередной раз вспомнила старуху возле моста, которая всё твердила, что я слышу, но не слушаю… а потом вздрогнула от догадки. Значит, всё это время здесь, внизу, просто переговаривались.

— Под «шепчущимися любовниками» — поражённо выдохнула я. — Так вот в чём секрет: звук искажается.

— Здорово, правда? — кивнул он.

— Нет, не здорово, Ваухан, — возразила я. — Ты же не воспринимаешь буквально ту часть легенды, в которой говорится, что фея однажды восстанет и убьёт графа Ашеррадена? Да если б и так — вы с графиней всё равно разных видов, ты сам сказал.

— Мы придумали, как решить обе проблемы: мы оживим первую фею, она убьёт графа, а мы с леди Фабианой разделим искру и сможем быть вместе.

— Искру? — не поняла я.

— Нашла! — радостно возвестила Матильда и развернула ко мне книгу. — Видишь, Энни, это тебя не убьёт.

Я взглянула на картинку, потом на Мэтти, Ваухана, и когда всё сказанное до меня дошло, я закричала так, как не кричала никогда в жизни.

— Думаешь, Мэтти тебе помогает? — визжала я. — Ты дурак! Она не позволит тебе убить графа! Искра нужна ей самой — для него.

Но Мэтти сунула мне в рот платок, и кричать я уже не могла, только извивалась в своём стеклянном плену.

— Это не так, — повернулась она к Ваухану. — Ты же знаешь, что он со мной сделал. Ты знаешь, как я его… ненавижу.

Я видела, что она лжёт, но он, ослеплённый, поверил.

Она сделала шажок назад, а Ваухан, наоборот, подошёл ко мне и протянул руки. Я попыталась отстраниться, но ничего не вышло.

— Прости, Энн, — сказал он и разорвал платье у меня на груди.

Я замычала от ужаса и стыда, безуспешно пытаясь выплюнуть платок. Запах лаванды, которым он был пропитан, душил меня. Исподнее едва прикрывало край груди.

— Не волнуйся, Энни, я сделаю всё правильно, — Матильда погладила мою щёку. — Всё должно было быть проще, — вздохнула она. — Просто лечь на ложе, и всё. Но оно рассчитано на недостойных искры, так что без книги, — она постучала грязными ногтями по обложке, — никак.

Сказав это, она встала у меня в ногах и прислонила тяжёлый том к краю ложа.

— Отойди, — кинула Мэтти через плечо, и Ваухан послушно отступил, не сводя с нас широко раскрытых глаз.

Его лицо изменилось: зрачки блестели, четко проступили скулы, сомнения исчезли. Я поняла, что он решился.

Помощи ждать неоткуда.

— Кстати, он хрустальный, — кивнула Матильда на мой постамент, — как в сказке, помнишь? Только яблок не хватает.

Я почувствовала, как по щекам потекли слёзы.

Она опустила голову и принялась что-то бормотать, водя пальчиком по странице.

Сначала ничего не происходило, и я подумала, что всё обойдётся, но затем почувствовала тянущее ощущение в груди. Оно нарастало и вскоре перешло в жжение. В голове у меня поплыло. Перед глазами вдруг побежали воспоминания, в основном из детства, как будто мне показывали движущиеся картинки.

Матильда продолжала свой напевный речитатив, изредка бросая на меня взгляды и хмурясь.

— Глубоко же сидит, — пробормотала она.

А потом жечь стало в отдельных местах, будто к коже прикладывали нагретые над свечой монетки. Но ожогов они не оставляли.

Прошла минута, другая, и от кожи на груди начало исходить свечение. Сначала это было просто мерцание, как от пудры.

— Получается! — радостно взвизгнула Мэтти.

Ваухан подался вперёд, но она махнула ему, чтобы вернулся на место, и продолжила чтение.

Слова заклинания летели по воздуху, впивались в мою грудь, подобно клещам, и вырезали пустоты по форме составляющих их букв. Из разрезов разливался свет. Слабый вначале, он разгорался всё ярче и ярче.

Кому ещё довелось видеть себя изнутри? Чью сущность вырывали подобно моей?

Через какое-то время жжение стало ослабевать, ибо его источник покидал меня. Зато символы, напротив, приобрели идеальную четкость.

Внезапно Ваухан шевельнулся и прислушался.

— Кто-то идёт, — сообщил он.

Мэтти тут же прервала чтение.

— Спрячься, — кинул он ей, а сам метнулся к зияющему в глубине проёму и спрятался за выступом.

Мэтти послушно отступила в тень, и я осталась лежать одна, медленно приходя в себя. Картинки прекратились, но казалось, что кто-то основательно покопался во мне: перевесил вверх тормашками сердце, поворошил лёгкие, отщипнул от веры в людей.

Я решила, что это идёт кто-то третий: тот, кто всё довершит. Мне и самой уже хотелось, чтобы всё закончилось, и было почти безразлично, кого я увижу в проёме.

Неровные шаги приблизились, замерли, а потом на свет вышел мистер Фарроуч.

— Мисс Кармель, — позвал он, оглядываясь, но видя только меня.

В первую секунду я подумала, что и он здесь из-за моей искры, что он заодно с ними. Но тут он сделал шаг ко мне, и подкравшийся сзади Ваухан ударил его зажатым в руке камнем. В последнюю секунду мистер Фарроуч успел чуть уклониться, и потому камень не раздробил ему затылок. Он покачнулся, и Ваухан этим воспользовался: двинул камердинеру в лицо локтём и повалил на живот.

— Как ты нас нашёл? — прорычал он, заламывая ему руки за спину и упираясь коленом. — Кто ещё знает?

Мистер Фарроуч откашливался, сплёвывая песок, и кровь капала с его брови. Вместо ответа он задрал голову и посмотрел на меня.