Лезть пришлось, держась лицом к стене, каждую секунду ожидая удара в спину. Однако ничего не произошло, и я мягко соскочил с последней ступеньки на пол подземного коридора. Луч фонарика ощупал стены, на которых змеились кабели в толстой оплетке, низкий потолок с бледными трубками люминесцентных ламп, уходящий под небольшим наклоном вниз туннель. Никаких следов Хромца. Никаких следов Наташи.

Я снова поднялся по лестнице, не вылезая из люка, высунул руки, поймал Дария за теплые шерстяные бока и потянул упирающегося пса к отверстию. Пыхтя, взвалил пса себе на плечи и с трудом спустился по лестнице, придерживая его одной рукой.

— Вот, — сказал я, ставя его на пол. Он по-прежнему глухо ворчал. — Вот здесь мы и будем искать Наташу. Помнишь Наташу? И человека, который убил твоего хозяина, тоже будем искать.

Дарий сделал несколько неуверенных шагов в глубину туннеля и остановился.

— Что, брат, — я говорил не столько с ним, сколько с самим собой, — страшно? Ну, брось, подумаешь, подземелье… Зато у нас секретное оружие есть.

Я выругался. Арбалет остался наверху, у люка. Там же, на краю пустого кафельного бассейна, лежала в чехле стрела с наконечником по имени «Жало».

— Подожди минуту, — сказал я псу и снова полез наверх. Поднимаясь, я посветил фонариком на часы. 21.05. Не успеть, подумал я. Ни за что не успеть.

Я вылез из люка, подобрал арбалет, забросил его за спину и пристроил так, чтобы он не цеплялся за края шахты, когда я полезу обратно. Затем наклонился, чтобы подобрать чехол со стрелой. Из шахты донесся лай Дария. Я выпрямился и почувствовал, как в спину мне уперся ствол пистолета.

Леса к западу от Истры, 1990-е

Знакомый, очень знакомый голос сказал тихо:

— Не дергайся, падла, стреляю сразу, понял?

Я и не думал дергаться. Я стоял прямо, как истукан, и по моему лбу медленно стекали струйки пота. Я опоздал, окончательно и бесповоротно опоздал.

Ствол пистолета, уткнувшийся мне между лопаток, чуть шевельнулся. Я напряг мышцы, но ствол тут же прижался сильнее. Голос рысьеглазого профессионала скомандовал:

— Стой тихо. Серега, осторожно обойди его слева и обшмонай.

В кромешной тьме слева от меня переместилась громоздкая тень. Затем в лицо ударил свет сильного фонаря — я зажмурился. Чьи-то руки привычно охлопали меня от шеи до щиколоток и вытащили из кобуры пистолет. Я по-прежнему ничего не видел.

— Руки в-в-перед, — скомандовал другой голос, хриплый и низкий.

Я послушно вытянул вперед руки. Рыпаться в такой ситуации было бесполезно — слишком грамотно они меня взяли.

Щелкнули наручники, и луч фонаря скользнул куда-то вбок. Я заморгал как сова.

— Г-г-отово, — произнес низкий голос.

Пистолет переместился чуть ниже, сильная рука взяла меня за воротник и развернула на 180 градусов. Невидимый в темноте арбалет, судя по всему, при этом больно саданул рысьеглазого, потому что он крякнул и тихо выматерился. Пистолет по-прежнему упирался мне в спину, сбоку светил фонариком человек, у которого была моя пушка — охранник-заика с дачи господина Валентинова.

— Вперед, — приказал рысьеглазый. — Пошел, быстро.

Я побрел по направлению к выходу, вытянув перед собой скованные руки. Гард светил своим фонариком главным образом мне в спину, и я не видел, что творится у меня под ногами. Один раз я споткнулся и полетел носом в землю, но Олег успел подхватить меня за шиворот.

— Свети ему, — коротко распорядился он.

Луч фонаря выскользнул из-за моего плеча и заплясал на захламленных ступенях лестницы. Мы поднялись на поверхность, и там меня вновь взяли за воротник и развернули лицом к стене.

Я стоял, привыкая к тусклому сумеречному свету. Краем глаза я заметил, что из дверного проема показалась могучая фигура гарда. Больше из подвала никто не появлялся, следовательно, за мной шли только двое.

Неописуемая глупость — угодить в ловушку в двух шагах от цели. Если бы я не забыл арбалет у колодца, им пришлось бы спускаться в шахту, а там их неминуемо учуял бы Дарий, и кто знает, как обернулись бы дела, начнись перестрелка… Но дело было сделано, точнее, провалено, и оставалось лишь лихорадочно соображать, как выпутаться из создавшейся ситуации живым и спасти Наташу.

— Ну, п-пошли, с-с-сука, — сказал за спиной голос охранника.

Он схватил меня за плечо и сильно толкнул на груду щебня. Я упал и тут же получил ботинком под ребра.

— В-в-ставай, б-б-аран!

Я выплюнул песок и встал на колени. Затем попытался подняться на ноги, но от сильного удара ногой в спину не удержался и вновь свалился на щебенку.

— Что ты, мать твою, п-п-падаешь! — рявкнул хриплый голос. Затем другой, глуховатый и суровый, сказал:

— Кончай. Подними его.

Но я уже перекатился на спину и встал на ноги, сомкнув скованные руки в замок, чтобы хотя бы раз въехать ими по морде тому из них, кто подойдет первым. Они стояли метрах в пяти, у полуобвалившейся стены. Впереди — ухмыляющийся гард; в руке он сжимал резиновую дубинку, за поясом торчала рукоятка моего пистолета. За ним, широко расставив ноги, стоял облаченный в камуфлированный комбинезон рысьеглазый. На груди у него висел тяжелый прибор ночного видения; ствол «Макарова», который он держал в правой руке, смотрел в землю. Лицо его было задумчиво.

— Ну, вот мы и снова вместе, — произнес он мрачно. — Ты, наверно, думал, что больше нас не увидишь? Наверно, думаешь, что ты очень крутой парень?

Он посмотрел на гарда. Гард шагнул ко мне и сделал выпад дубинкой. Я быстро поднял руки и блокировал его, приняв удар цепочкой от наручников. Но он тут же нанес мне болезненный толчок в печень, от которого я увернуться не успел, а когда я уже сворачивался клубком, огрел меня дубинкой по шее. Между ключицей и ухом все как будто залило кипящим свинцом, я услышал громкий противный звон и на какое-то время отключился. Потом сознание вернулось, и первым, что я увидел, было каменное лицо гарда, присевшего рядом со мной на корточки. Я боднул его головой, но, очевидно, недостаточно сильно, потому что он только отшатнулся, а затем врезал мне по скуле рукояткой моего же пистолета.

— Теперь ты понял? — донесся откуда-то издалека голос Олега. — Ты украл вещь нашего хозяина. Такое не сходит с рук. Это очень скверно, сынок.

Я пожевал разбитыми губами и выплюнул сгусток крови.

— Вы ехали за мной в такую даль, чтобы побеседовать на темы морали?

— Конечно, нет, — рысьеглазый говорил неторопливо, с ленцой, и вот эта его неторопливость парадоксальным образом злила меня больше всего. — Нас интересует Чаша. А за украденный арбалет ты ответишь потом.