плоть, не обращая внимания ни на какие раны, кроме приводящих к полнейшему разрушению. Смертные контратаковали, но в ужасе отступили, увидев, что перед ними армия мертвецов во всем своем гротескном величии. Некоторые падали на колени, моля о божественной помощи, но Богиня не защитила их от холодной стали.

Полный разгром предотвратили несколько жрецов Светлейшей, пролившие на группы солдат золотой свет, закаляя их решимость и ослабляя некромантскую силу, оживлявшую нежить. Солдаты с невиданным фанатизмом снова ринулись в бой, выкрикивая хвалу Богине. Обороняющиеся дрогнули, затем пришли в себя и выстроились боевым порядком вокруг жрецов. Они целились в головы, но безмозглым не требовались ни мозги, ни даже черепа. Кости и студенистая кровь брызгали в ночи, но без особого эффекта. Тела мертвых были лишь марионетками, пляшущими на ниточках некромантки.

Правая клешня начала прогрызать себе путь сквозь ночную стражу и паникующих, толком не проснувшихся людей за ней. Весь лагерь поднялся, от обнаженной стали отражались огни костров.

Мертвый рыцарь со своим войском врезался в левый фланг, тени и призраки проходили сквозь щиты и доспехи, останавливая сердца и замораживая плоть своим прикосновением. Они открыли путь, и мертвые хлынули внутрь, преодолевая все на пути к палаткам командования. По мере того как просыпались солдаты, сопротивление усиливалось, но убить уже мертвых не так-то просто, и многие руки сковывал страх. Некромантка, скрывавшаяся в остатках разума Дарина, злорадствовала, используя ужас в качестве оружия.

Вспыхнул золотой свет, и тень слева от Дарина сгорела. Справа клубок трупов в кольчугах взорвался от священного огня. Но мертвецы продолжали наступать, неудержимой волной обрушиваясь на двух одиноких инквизиторов, охранявших шатры. Мертвецы повалили посвященных рыцарей, раздирая их. Затем они оказались среди шатров, сражаясь с полуодетыми людьми. Шли минуты, сотни солдат империи просыпались и присоединялись к сражению. Такую мясорубку не могли долго выдержать даже безмозглые мертвецы.

Меч Дарина поднимался и опускался, оставляя за собой окровавленные руины, пока он прорубал себе путь в центр вражеского лагеря. Великий инквизитор Маллеус, одетый лишь в ночную рубашку, вышел из шатра прямо на него. Жестокие глаза пылали святым огнем и фанатичной верой, протянутая рука собиралась выжечь всех чудовищ в лагере. Дарин перерубил ее у запястья и этим же ударом распорол ублюдку живот. Когда кишки Маллеуса вывалились на землю, Дарин понял, что ошибался – он до сих пор мог чувствовать радость.

Стрелы со звоном отскакивали от его доспехов. Копье пробило погнутую пластину и вонзилось в бедро. Дарин не обратил на это внимания и высоко поднял меч, чтобы прикончить гада.

Маллеус схватился за распоротый живот и посмотрел в глаза мертвому рыцарю:

– Ты!

– В гробу я видал вашу Светлейшую, – сказал Дарин, разрубая бритую макушку пополам. – Пусть демоны вечно грызут пустую скорлупу, которую ты зовешь душой.

Пятеро солдат кинулись на него, клинки отскакивали от доспехов, прежде чем нашли бреши в пластинах и кольчуге. Подоспели другие, повалили его и сорвали шлем. Несколько человек ахнули, узнав его изуродованное лицо.

Дарин чувствовал, как его наполняет сила некромантки, кипящая масса чистейшей смерти.

– Мне жаль вас всех, – были его последние слова.

Когда первые прекрасные лучи рассвета показались над скалистым склоном долины, топор разрубил череп Дарина, и его зрение угасло. Напоследок он почувствовал, как темная сила некромантки взорвалась изнутри и опустошила его, будто лопнул мочевой пузырь.

Гангренозный туман от его плоти заполнил долину на двести шагов вокруг, неся с собой смерть и болезнь.

Золотой огонь, поглотивший тело мертвого рыцаря, пришел слишком поздно, чтобы спасти предводителей Империи света. Они умерли, задыхаясь, лица побагровели, из разлагающихся легких хлестала кровь.

Глава 35

Черная Герран, вспотевшая и дрожащая, остановилась на вершине холма южнее Тарнбрука, ее старая кожа выглядела желтоватой и восковой. Она трижды проверила свою работу в поиске возможных изъянов, и ее дыхание затуманило утренний воздух. В свете лун-близнецов она острием трости начертила на земле сложный демонический знак, его контуры чернели и блестели от ее крови. Жидкость, содрогаясь, расползалась, как будто обладала собственной волей, демоническая магия внутри ее пыталась вырваться на свободу.

Герран удовлетворенно кивнула – работа сделана, а потом, тяжело опираясь на трость, стала наблюдать за колонной одетых в доспехи солдат, продвигавшейся от побережья в сторону ее дома, – бело-золотая гадюка извивалась, неся смертельный огонь. Может быть, империя выбрала именно эти цвета, чтобы подчеркнуть свое благородство, которым на самом деле никто из предводителей вражеской армии не обладал, подумала Герран. Две тысячи элитных солдат и неведомое количество инквизиторов явились сюда, чтобы разорить Тарнбрук и убить всех, кто находится за его стенами. Если только она не сумеет их остановить.

По сравнению с давней осадой крепости Ракатолл, Герран оказалась на другой стороне и решила, что нападать все же лучше, чем защищаться. Когда ты защищаешься, значит, тебе есть что терять, есть о чем беспокоиться и чем рисковать. Это раздражало.

– Вид у тебя – словно в эту грязь готова вгрызаться, – сказала Мейвен. – Если будешь пытаться подчинить демона своей воле, это тебя погубит. Моя сила уже привела в смятение их северную армию. Великий инквизитор Маллеус мертв, скоро тысячи солдат сгорят от заражения и болезни. Я выиграла для тебя время, и моя работа здесь сделана. Будь же благоразумна, настало время сказать, где мои брат и сестра.

Усмехнувшись, Черная Герран подняла взгляд на некромантку.

– Когда это я была благоразумна? Даю слово, что твой брат идет сюда с войском Империи света, если хочешь – отыщи его и убей. Нет – так спаси мой город, лишь тогда я скажу тебе, где найти сестру.

Некромантка зашипела, уничтожая порожденное между когтистыми пальцами смертоносное магическое заклинание.

– Я найду твою семью и вырву из них души, если ты не скажешь здесь и сейчас.

– Я устала, нездорова и не в настроении вести игры, – сказала Черная Герран. – Мою семью тебе не найти. Я отправила их далеко, даже ты туда не дотянешься.

Мейвен недоверчиво покачала головой.

– Если даже твоей семьи в Тарнбруке нет, для чего мы здесь? И какую игру ты на самом деле ведешь?

– Спасение душ, – сказала Черная Герран. – Если принцу Соколу так и будет позволено зверствовать, как тупому крестьянскому мальчишке, получившему волшебный меч и пророчество, безопасных мест нигде не останется. Что же до твоих брата и сестры – я всегда относилась с нежностью к Грейс и хотела бы видеть ее свободной. Этого не будет, пока жив Амадден.

Мейвен долгую минуту молчала.

– Многие относились к ней с нежностью, но многие просто пользовались ее