–У тебя остались вопросы?– Голос прервал меня,– Впереди еще пять жизней, каждую из которой ты должна будешь увидеть.

У меня было много вопросов, но задать я их не решалась. Во-первых, мне хотелось узнать, как колба со смертельным ядом попала в школу? Во-вторых, имеет ли он отношение к моей смерти? В-третьих, что значит: остальные мечты были не так сильны?

–Пока нет. Но, если они возникнут, смогу ли я их задать?

–Конечно. Ты готова увидеть вторую жизнь?

–Готова,– мой голос на этот раз звучит уверенно.

–Пусть будет так.

Все повторилось: туман рассеялся, комната погрузилась во тьму, а после приобрела очертания. Я оказалась перед ветхим домом, сколоченным из гнилых досок. Крыша местами провисала, два окна были разбиты, а дверь едва удерживалась на петлях. Я опустила взгляд на землю и увидела снег. Обернулась. Воздух заискрился и появилась молодая пара. В руках девушки маленький сверток. Боже!

–Уолт, мы сможем заколотить окна?– дрожащими губами спросила девушка, сильнее прижимая к себе ребенка.

–Возьмем доски с забора и заколотим,– он пытался говорить ободряюще.

Не имеет смысла рассматривать их лица, чтобы увидеть печаль на них. Оба разбиты, потеряны, но держатся, благодаря маленьком комочку.

–Кейт, заходите в дом, вещи я сам принесу.

Я колебалась несколько секунд, а после пошла за Кэйт. Она распахнула дверь ногой. Половицы заскрипели. Кэйт растерянно осмотрела прихожую, боясь прикоснуться к стенам. Словно после ее прикосновения дом тут же обрушится, оставляя после себя дыру в земле.

Я не чувствовала ни холода, ни тепла, но по реакции Кейт поняла, что в доме ничуть не теплее, чем на улице. Она продолжила прижимать к себе ребенка и медленно продвигалась вглубь. Из коридора мы попали в большую комнату. Мимо Кэйт пробежала черная мышь, и она с трудом сдержала визг, прижимая ладошку к губам. Ее глаза наполнились слезами. Она судорожно вздохнула. Закрыла глаза и постаралась успокоиться.

–Это теперь наш дом, Уайлли.

Точно такая же боль в груди. Значит, я и есть эта малышка на руках у Кейт. Нет, у мамы.

Она с такой любовью и теплотой смотрела на меня. Проводила пальцем по щечкам, сильнее прижимала к себе. Обстоятельства не напугали ее. Она остается сильной ради меня.

Маме холодно. Из ее рта вырвалось облачко пара. Дрожащими руками она прижала младенца к себе и бросила робкий взгляд на дверь. Наверное, ждет папу.

Он зашел через минуту с двумя большими пакетами и картонной коробкой. Мама передала ему меня, а сама начала извлекать из пакетов вещи: стеганное одеяло белого цвета, несколько пледов в красную клеточку, пуховую куртку с прожженными дырочками нарукавах и вязанные джемпера. Она сложила на дно коробки все вещи, а после уложила туда меня.

–На полу нельзя оставлять,– задумчиво протянула мама.– Быть может, в сарае есть стол?

Отец вскинул палец и широко улыбнулся. Мне нравилось, что, несмотря на обстоятельства, он пытался оставаться жизнерадостным.

Несколькими минутами позже он принес пыльный деревянный столик.

–Но это не все!

Отец вновь выбежал на улицу, а вернулся уже с матрасом.

–А я ругался на Лиану за ее любовь собирать всякий мусор. Постоянно умолял ее выбросить все на помойку.

–Если бы не твоя тетя, мы бы жили на помойке.

В моей голове было столько вопросов, а задать их некому. Я продолжала смотреть, как родители пытались обустроить дом, но с каждой секундой впадала в отчаяние. Им не выжить в таких условиях. Хоть отец и попытался заколотить окна, из них все равно задувал ветер. Он развевал одеяло, которым я была укрыта, и покрывал подоконник снегом.

В комнате, наверное, слишком холодно, поэтому родители переместились ребенка на кухню, зажгли плиту и легли спать.

Воспоминание сменилось. На вид мне около года. Я неуверенно стояла на худеньких ножках и с особым интересом совала нос туда, куда не нужно. Мама едва поспевала по моим следам и ловко выхватывала из рук предметы. В ее взгляде столько любви, что я, будучи призраком, таю. В этой жизни мне явно повезло с родителями.

Дверь отворилась, и зашел отец с большим пакетом. Уайлли вырвалась из рук матери и побежала навстречу к нему.

–Девочка моя,– папа опустился на колени и прижал ее к себе.– А я не с пустыми руками и не один.

Следом за отцом зашел рослый мужчин в смешной шапочке, со свисающими косичками и помпоном. Он раскинул руки и широко улыбнулся.

–Уилл!– воскликнула мама.

–Давненько не виделись, Кэйт,– прохрипел он.– Это кто так подрос?

Уилл опустился на колено и протянул Уайлли раскрытую ладонь, в которой лежала шоколадная конфета.

Я перевела взгляд на маму и заметила, как она смущенно смотрела на отца. Тот коротко кивнул, указывая на пакет.

–Выпьем чаю?– предложил папа, обращаясь к Уиллу.

Уилл в ответ кивнул, и вместе они переместились на кухню.

–Как вы?– спросил Уилл, обводя взглядом нашу крохотную кухню.

–Выживаем,– отец сел напротив него, сложив руки на столе.

–До сих пор не понимаю, как это могло произойти. Напомни, а он тебе сумму отдал, которую ты хотел занять?

–Нет. Сказал, что смогу сам вывести со счета, после переоформления документов,– голос отца дрогнул. По его лицу стало понятно, что мысленно он вновь очутился в том самом дне.

Я надеялась, что Уилл прекратит расспросы, но глаза его горели от любопытства. Он жаждал услышать эту историю вновь.

–Запамятовал, напомни, как все было-то?

Спина мамы натянулась как струна. Вены на шее выступили. С губ сорвался судорожный вздох.

–Мы же хотели дом купить. Съездили, приценились, посчитали собственные средства. Не хватало. Решили в банке брать кредит, но и там мне одобрили лишь половину требуемой суммы. Пошел к начальству с просьбой занять, может быть, под проценты, а лучше рассрочкой. Шеф так обрадовался, но попросил взамен услугу. Кто же знал, что эта просьба – петля на шее на всю жизнь,– отец опустил голову, восстанавливая дыхание.– Через несколько дней все мои счета были арестованы. Я такую сумму никогда в жизни не видел.