Я не стану размышлять на тему убийства в Питере. У известного журналиста, кроме семьи Мамоновых, было множество именитых врагов.

А вот Надежду задушил, как ни прискорбно мне это признавать, мой коллега, майор Ляпов. Его, как и остальных, просто купили. Ну, а вместо клятвы, скрепленной кровью, потребовали совершить убийство.

— Я приколочу твою задницу к стулу, — зловеще пообещал Ляпов, — ты у меня теперь из архива не вылезешь.

— Такие мозги, господин майор, нужно не в архивах пылить, а на Петровку переводить, — спокойно заметил Мамонов и обратился к капитану: — Продолжайте, пожалуйста.

— Надежда, узнав из «Новостей» об убийстве питерского журналиста, разумеется, перепугалась. Она просто обезумела от страха и принялась всем рассказывать о фотографиях, которые для верности спрятала в тетрадь Александры. Ну, как страховку, мол, если что — найдут фотографии. Тут ей подвернулся господин Косицын, который ничего не знал о делах, творящихся в доме Мамоновых. Поговорив с Надеждой по душам, он, как всякий человек, жаждущий больше денег, чем мог заработать своими силами, тут же ухватился за идею шантажа, но объявил о своих знаниях не совсем удачно. Он не был в курсе, кто конкретно знает о спектакле, поэтому и придумал дурацкий сеанс, чтобы объявить всем сразу. Чем это для него окончилось, все мы знаем. Владимир Паршин, знающий мага лучше, чем принято о том говорить в приличном обществе, прихватив майора Ляпова, наведался к нему в гости в середине дня. Ничего не подозревающий Косицын открыл им дверь. Ну, и поплатился за свою доверчивость.

— А вы-то как все узнали? — спросил Мамонов и сурово покосился на Паршина. Тот тут же вжался в плечо совсем раскисшей Лидки, которая попыталась его оттолкнуть, даже поморщилась брезгливо, но силы ее совсем покинули. Так что литературный агент прильнул к ней намертво.

— Я все ломал голову, пытаясь разобраться в этой путанице. То, что тут все заодно, я сразу понял, как только услышал краткую версию событий. Тут и липовые сведения о Павле, которые для вас якобы собирал телохранитель по кличке Рябой, тут и прочая дезинформация. Но найти ключ к разгадке оказалось делом непростым. И только вчера вечером я вдруг понял все. Это когда Александра произнесла свое «дзёрури». Так называется древний японский театр марионеток. Я вспомнил, что именно так обругала Виолетта Аркадьевна Лидию Константиновну, когда та зашлась в рыданиях на кухне. Она явно переигрывала.

— А чего же ты мне сразу не сказал! — рыкнул Мамонов.

— Да ведь вы заняты были. Я подумал, что завтра появятся новые доказательства… Я сглупил, конечно, поэтому пришел утром. Только я же не знал, что вы перенесли собрание на десять утра, и думал, что все произойдет вечером.

— Ох, ну, ёшкин кот! — всплеснул руками Аркадий Петрович.

— Я думаю, что все дело в природной порядочности этого молодого капитана, — неожиданно проговорила Виктория.

Все обратились к ней, а она улыбнулась и продолжила:

— Он чувствовал, что не все так ужасно, как он только что нам описал. Согласна, убийства — это зло, но оно было неизбежно, к сожалению. Причем из всех жертв мне жаль лишь Галину, это господин Синичкин правильно заметил, она не согласилась молчать. Но о ее связи с Аркадием мы узнали слишком поздно, когда она знала уже многое из нашего плана. Убийство этой женщины было шагом отчаяния, которое совершил… впрочем, не нужно сейчас об этом. Может быть, если бы я знала, то смогла бы ее остановить, или мы вывезли бы ее из дома подальше и держали бы где-нибудь. Но ее решение было порывистым, а потому… правда, очень жаль. Я не прощу себе этого. Я должна была предвидеть, но я рассчитывала на ее разум. Все, что говорил тут капитан, отчасти верно, то есть он довольно точно изложил ход событий. В одном он не прав, но это основное — мы не звери, продавшие свои души за деньги. Мы пошли на эти преступления во имя добра.

— О чем ты говоришь? — побледнел Аркадий Петрович. — Хочешь признаться, что и ты участвовала в этом заговоре? Я-то, старый дурак, думал, что лишь дочери лишился, а оказывается, у меня теперь и сестры нет?!

— Подожди, Аркаша, — она элегантно отмахнулась от его обвинений, медленно очертя тонкими пальцами полукруг в воздухе. — Павел объявил, что пришел спасать мир. И ты поверил ему, потому что знал, что это правда. То, что он требовал от тебя, действительно спасет мир. Спасет от разрушительной силы твоего бизнеса. Вот почему ты поверил ему, а вовсе не потому, что пол у тебя под ногами шатался или зеркала в гостиной из рам повылетали. Ты был прекрасным человеком. Прекрасным и очень порядочным. Я помню. Я гордилась тобой. Но со смертью Марины все изменилось. Ты наплевал на жизнь, ты посчитал, что жизнь тебя обошла на повороте, и принялся мстить ей всеми доступными для тебя средствами. Нужно ли пояснять дальше?

— Уж будь любезна! — Аркадий Петрович недобро прищурился.

— Хорошо, — сестра кивнула. — Поначалу у тебя была одна маленькая фирма, которая занималась продажей нефти. Ты организовал ее, еще когда возглавлял НИИ «Нефтехим». Потом пришли финансовые пирамиды, и у тебя появилась еще одна фирма, она помогла тебе сколотить состояние, которого хватило, чтобы включиться в глобальный процесс приватизации. Затем появились банки, финансовые компании. Ты не являлся главой этих предприятий, возглавляли их твои доверенные люди, а у тебя всегда был контрольный пакет акций в кармане. Поскольку у тебя в руках оказались немалые капиталы, ты смог влиять на расстановку сил на многих жизненно важных постах в правительстве. Потом началась чеченская кампания, потом эта фикция с восстановлением Грозного. В ходе всего этого твоя сеть компаний превратилась в проторенную дорожку, по которой финансы ходили туда, куда тебе вздумается. Они кочевали из бюджета на частные счета в иностранных банках, они возвращались назад в страну, правда, уже не в бюджет, а к отдельным людям.

А ты… ты уже давно перестал занимать голову тем, что твоя деятельность наносит непоправимый ущерб твоей стране. Именно твоя, потому как не было бы тебя с твоей структурой, дорожка бы для финансов закрылась и многие миллионы долларов остались бы в тут, в России. Но и это не все. С твоей помощью мы потеряли очень много природных ресурсов, а приобрели столько же ядовитых отходов. Все это, к сожалению, было выгодно тебе. Не только тебе — многим людям, которые получают с этого грязного бизнеса очень приличные доходы.

— Что ты говоришь, Вика?! — Сашка не знала пока, как относиться к услышанному. Конечно, она подозревала, что деньги просто так не появляются. Но представить, что за войной, разрухой, обманутыми вкладчиками, даже за полуголодными старушками, которым не принесли пенсию, стоит ее собственный отец, что ее благополучие, ее огромный дом, ее замечательная комната, богатая библиотека с раритетными книгами, ее поездки в разные страны и даже будущая учеба в университете США — все это стоит на чужих костях… нет, такого она не могла себе представить.

— Я все это говорю, малыш, чтобы стало понятно, как я пришла к решению изменить ситуацию.

— Ты?! — в один голос выдохнули Сашка и Аркадий Петрович, которые уже согласились было с тем, что всему виной Виола. — Ты?!