Наверно, имелся в виду Тревор Ферри.

— Вы ничего об этом не напишете, надеюсь? — строго спросил Вексфорд.

— Конечно же, нет, — с видом праведника заверил Сент-Джордж. — Мы все-таки понимаем, какие могут быть последствия.

— Очень хочется верить.

— Кстати, и в той публикации мы этого не писали. Я передаю вам просто его слова. Все-таки очень славный он был человек, такой открытый, честный, легкий в общении. Он признался, что врагов у него хватало. Сами понимаете — высокий пост, бешеные деньги, прекрасная жена, милые дети, потрясающий дом.

— Да-да, — остановил его Вексфорд, — я знаю.

— Я только хотел сказать, Рег, что людям такое не нравится. Их возмущает, что у него все это есть, а у них нет. Они расценивают это как несправедливость. — В комнату вошла помощница. — А вот и наша статья, — сказал он радостно, принимая распечатку из рук девушки.

От Карли-Джо пахнуло сильным сладким ароматом, и Вексфорд, чтобы не чихнуть, надавил указательным пальцем между губой и носом. Статья мало что, прояснила. После объемной биографической сводки шла пространная цитата из Девениша, в основном, оправдывавшая его четырехсоттысячное годовое жалованье, но не содержавшая ни строчки о его врагах или возможных угрозах. Об уволенном управляющем тоже ни слова.

— Вы намеревались очернить его, осмеять и опозорить, однако побоялись, что вас обвинят в клевете, верно? — сказал Вексфорд, кладя распечатку на стол.

— Это не совсем так, Рег, — насупился редактор. — Мы же местная газета, мы обитаем в этом городе, и не хотим наживать себе врагов. Да и со своими спонсорами мы должны ладить.

— Тогда зачем он вообще упомянул о врагах? Не говорите, я догадываюсь. Вы или ваш репортер спросили, есть ли у него враги, не угрожают ли ему, не сталкивается ли он с человеческой завистью. Верно?

— Насколько я припоминаю, — заерзал Сент-Джордж, — он сам упомянул, что ему приходят письма с угрозами. Я же посоветовал ему непременно заявить об этом в полицию.

— Конечно же, — холодно произнес Вексфорд. — Так вы и сказали.

— Он засмеялся и ответил, что выбрасывает их, потому что мусору место в помойке.

— Как оригинально. Не удивлен, что вы не дали хода этой истории. Полагаю, кроме Тревора Ферри он не назвал кого-нибудь из своих недоброжелателей? Не высказал подозрений по поводу того, кто мог быть автором писем?

— Сказал только, что один раз был вынужден лично выставить из офиса одного типа, который ему досаждал, но имени — или имен — не упомянул.

Смерть Девениша Бёрден воспринял как досадную помеху, отвлекшую его и других детективов от ловли убийцы Хеннесси. Поймать того, кто швырнул бутылку с зажигательной смесью, и привлечь его или ее к суду казалось ему куда более важным делом, чем выслеживать того, кто пырнул ножом Стивена Девениша. Про себя он давно считал Девениша грубой скотиной и отъявленным мерзавцем. Разумеется, защищая закон, он не мог быть на стороне его убийцы, но не мог и смириться с тем, что стольких следователей приходится отрывать от дела, весьма далекого от завершения.

— Думаю, это она его убила, — убеждал он Вексфорда за обедом в «Европлэйте». — Ты так не считаешь? Зарвавшихся домашних тиранов чаще всего свергают их собственные доведенные до отчаяния жены. Просто терпение лопается.

— Но на самом деле лишь два процента всех убийств совершают женщины-жертвы.

— Перестань, Рег. Она годами терпела измывательства, мечтала о возмездии, и вот однажды сорвалась, взяла нож или чем он там ее резал, и вонзила в него. Око за око.

Вексфорд, жуя итальянскую пасту со спаржей по-немецки, отрицательно покачал головой, но затем, подумав еще, кивнул.

— Мне надо ее как следует допросить. Но прежде хочу поговорить с мальчиками. И еще проблема с оружием.

— Ты его так и не нашел?

— Самое забавное, что не знаю. На кухне нашли семь ножей, а набор рассчитан на восемь.

— Не могу сказать, что понял.

— Правду ли сказала Фэй, что ножей всегда было семь? Или все-таки было восемь, а теперь одного не достает? Или, может, взяли какой-то из этих семи? Или Фэй не лжет, утверждая, что ни один нож из кухонного набора не использовался? А если использовался, то четыре сразу отпадают: три из них слишком маленькие, четвертый — пила. Значит, остаются три ножа.

— Все станет намного проще, когда наш аристократ, лорд Тремлетт, представит результаты вскрытия. Думаю, не составит особого труда сопоставить нож с ранами.

Следующая реплика Вексфорда показалась Бёрдену непонятной.

— Но у нее есть стиральная машина.

— Ну и что? У меня тоже. И у тебя есть. При чем тут она? Сказать, как я это представляю? Он хочет наказать ее за апельсиновый сок, зовет в кабинет, режет ее ладонь, она как-то перехватывает у него нож и всаживает в грудь. Все залито кровью. Она снимает свою одежду, кидает в стиральную машину, пропускает через сушилку и уже потом звонит нам. Ее единственный свидетель — трехлетняя девочка, которая, слава богу, не была с ней в момент убийства. Все отстирано, чисто и никаких проблем.

Он отставил тарелку и глотнул воды. От разговоров о кровавом убийстве снова пропал аппетит. Вексфорд же оставался невозмутим. Хотя Бёрден, по сравнению со старшим инспектором, казался себе жестче.

— Когда он вызвал ее в кабинет, — медленно проговорил Вексфорд, — мальчики были еще дома.

— Так она говорит.

— Если вызвал без четверти восемь, то вполне вероятно. Но вряд ли они были дома в момент убийства. Ты же не хочешь сказать, что три удара ножом он принял молча? Крик стоял на весь дом, полагаю.

— Значит, она не могла убить его в момент, когда он порезал ей ладонь, — сказал Бёрден, взяв у Генри десертное меню. — Вероятно, когда мальчики вышли из дома и направились к трассе, она вернулась в кабинет и прикончила его. Причем случилось это, по всей видимости, не позже пяти минут девятого, ей ведь надо было все отстирать. С утра она могла быть в том розовом платье, которое мы видели в куче чистого белья. Если подумать, ситуация сложилась для нее идеально, хватило времени, чтобы зарезать его и отстирать пятна крови. А нож она закопала, земли у них предостаточно. Будешь десерт? — Вексфорд отрицательно покачал головой. — Я тоже, — вздохнул Бёрден.

У Кэтрин Дэйли, соседки Девенишей по Плоуменс-лейн, одиннадцатилетний сын и десятилетняя дочь тоже ходили в школу в Сьюинбери. В разговоре с Карен Малэхайд эта дама сообщила, что они с Фэй возили детей в школу вместе — трижды в неделю отвозила и дважды забирала она, а Фэй наоборот — трижды забирала и дважды отвозила всю четверку. В утро убийства Стивена Девениша была очередь Кэтрин их везти. К ее особняку «Бремэр» Эдвард с Робертом подошли, как обычно, в пять минут девятого. Фэй приучила их не опаздывать, поскольку знала, что Кэтрин выезжает ровно в четверть девятого. Занятия начинаются в 8:45, дорога же занимает минут двадцать.