— Придем, — быстро сказала Бенни.

— Конечно, придем, — кивнула Джуди.

— И поможем тебе с панихидой, — добавила Мэри.

— Спасибо.

Энн хлопнула по столу, чтобы разогнать печаль и перейти к делу.

— Так, и что у нас происходит? Я слышала, меня ждет клиент.

— Да. Я понимаю, тебе хочется отдохнуть, однако нельзя откладывать. — Сидевшая во главе стола Бенни поднялась и откашлялась. — У нас новый клиент, и он в беде. В настоящей беде…

— Убийство? — спросила Энн.

Бенни подняла руку, словно постовой.

— Не настолько плохо, хотя и близко к тому.

— Дело гражданское или уголовное?

— Гражданское, — кивнула Бенни. — И должна тебе сказать, клиента ждет наказание. Неизбежное. Другими словами, клиент виновен. Более чем.

Энн вздохнула:

— И почему мы никогда не берем простые случаи?

— Потому что мы слишком умны для простых случаев!

— И наверное, мы слишком хорошо смотримся в «платформах», — добавила Мэри.

— Ты, может, и смотришься, — сердито вставила Джуди.

Бенни махнула рукой, чтобы все замолчали.

— Возвратимся к нашему клиенту. Он, конечно, виновен, однако проступок имел место очень давно. Этим можно воспользоваться, выстраивая защиту.

— Сроки вышли? — спросила Энн, имея в виду срок давности и гадая, где и что именно натворил ее клиент.

— Нет. Однако есть очень интересные детали, о которых тебе стоило бы узнать и прояснить их.

Энн ничего не понимала.

— Что он наделал?

— Тебе надо выяснить, что произошло. Расследовать и понять все в целом. Ты знаешь, как готовить дело. Клиент ждет тебя в «Ди».

— Это мой клиент?

— Определенно твой! Прежде этот случай оказался бы тебе не по силам, зато теперь ты справишься. Ты через многое прошла. У тебя есть опыт, зрелость и способность взглянуть на вещи широко. К нам приходит новое, когда мы становимся к нему готовы. Возьми несколько дней отгула и разберись со случившимся.

— Правда? — Энн встала и схватила с середины стола чистый блокнот. — Что-то вроде творческого отпуска?

— Именно так, — улыбнулась Бенни. — Ты помнишь тот дом на побережье, который ты сняла, чтобы готовиться к «Чипстеру»? Я арендовала его для тебя. Всю следующую неделю он в твоем распоряжении, а на выходные мы выпишем тебе Мэта. Выходные среди любви — и только мы рядом.

— Правда? — взвизгнула Энн, и Бенни рассмеялась:

— Правда. Кстати, тебе приходилось раньше иметь дело с виновными?

— Гил… Что-то вроде. Ненавижу!

— То-то и оно! Клиенты приходят к нам сами, и мы не можем выбирать их. Они как семья. Так что, встречаясь с новым клиентом, не суди, а лишь слушай. Поняла?

— Да.

— Можешь спрашивать, конечно же, можешь сомневаться, а вот судить — не можешь. Адвокаты — не судьи, а судят только они. Ухватила? Прямо стихи… Ступай же в комнату для бесед, дочь моя!

— Я так благодарна!

Энн обошла стол и обняла Бенни. Потом вернулась к двери.

— Я зайду к тебе, когда закончу, — сказала она, уже открыв дверь.

— Не сомневаюсь, — ответила Бенни в закрывающуюся дверь. Энн торопливо прошла через холл и открыла дверь в «Ди». В конце стола сидела ее мать. Она казалась совсем маленькой.

Крашеные темные волосы забраны назад. Терри надела простое синее платье, а по губам едва провела неброской помадой. Она немного ерзала на стуле. Рука с накрашенными ногтями лежала на столе, а веки дрожали, будто от смущения.

«Тебе есть чего стыдиться», — подумала Энн. Она была слишком удивлена, чтобы говорить.

— Я пришла сюда утром, чтобы повидать тебя, — сказала мать, запинаясь; ее британский акцент исчез. — Твоя начальница, Бенни, сказала подождать здесь. Она решила, что сначала сама с тобой поговорит, и тогда, возможно, ты со мной встретишься. Она очень добра…

— Ты ее плохо знаешь.

Энн хотела свернуть Бенни шею, хотя потом и вспомнила ее слова: «Не суди, просто слушай».

— Я надеялась… Может, мы поговорим до моего возвращения в Лос-Анджелес… Я ничего от тебя не жду. Я только хочу с тобой поговорить — в последний раз. И знай, что я не колюсь и не пью уже пять месяцев и десять дней. Я даже работаю в этом центре… Настоящая работа, там мне платят.

«Клиенты приходят к нам сами, и мы не можем выбирать их. Они как семья».

— Если хочешь, я сразу уеду, — продолжала мать. — У меня есть билет на ближайший рейс. На три часа дня.

«Прежде этот случай оказался бы тебе не по силам, зато теперь ты справишься».

— Я лишь не хотела уехать не попрощавшись. И не поздоровавшись…

Энн почувствовала, как что-то спрятанное глубоко в ее груди выходит на свободу. Она держала это в себе, но не хотела признавать, что оно там есть. Ей вспомнилась миссис Браун среди своих кроссвордов и миссис Динунцио, окруженная родными. Энн понимала, что тут есть какая-то связь, и все же была слишком потрясена, чтобы распутывать это теперь. Она почувствовала, как оседает на стул и машинально кладет на стол блокнот, словно перед ней новый клиент.

— Так могли бы мы поговорить немного?.. — спросила мама.

— Да, — ответила Энн.

Она откинулась на спинку стула и приготовилась слушать. В конце концов Энн решила «начать сначала» по-другому. Так вот, это неплохое место, чтобы начать. Сначала.

— Давай-ка вернемся к исходной точке, — сказала она.

Итак… Они начали.

Никто не знает, как в точности надо писать благодарности. По моим наблюдениям, каждый автор делает это по-своему. Благодарность для меня — это особое «спасибо», и прежде я благодарила своих читателей именно здесь. Однако позже пришла к выводу, что к читателям следует обращаться сразу — в виде посвящения. Теперь они его получили. Эта книга посвящается моим читателям. За их поддержку, за их верность. За то, что нашли время и принесли книгу для автографа — хотя есть столько других дел. За рукописные и электронные письма с размышлениями, одобрениями, а иногда даже с замечаниями. Нас объединяют книги. Я думаю о своем читателе постоянно. Без мысли о нем не написано ни одного предложения, ни одного слова. Мои читатели знают это и воздают мне сторицей. Поэтому больше всего я признательна вам, милый читатель. Вы посвящаете мне свое время, а я вам — книгу. Впрочем, откройте первую страницу. Написанное там верно и для всех последующих страниц.

Спасибо прекрасной команде, собравшейся в «Харпер-Коллинз»: великолепной Джейн Фридман, которая прекрасно разбирается как в стиле, так и в содержании, Майклу Морисону, Кэти Хемминг и, наконец, Сьюзен Уинберг. Крепко обнимаю Кэролин Марино и двух подружек: Тару Браун и Вирджинию Стэнли. Спасибо Дженнифер Чивилетто за все, что она для меня сделала.