— Почему ты хочешь звать его Джори? — спросил Пол, но сил ответить у меня не было. О причине догадался Крис.

— Будь он блондином, она назвала бы его Кори, но он темненький, и с «Дж» начинается имя Джулиана, а остальное — от Кори.

Мы встретились глазами, и я улыбнулась. Как замечательно, если тебя понимают, и объяснения никогда не бывают нужны.

Если какому-нибудь ребенку пришлось, явившись на свет, как бы войти принцем во дворец, полный восторженных обожателей, то это моему Джори, с его иссиня-черными кудрями, светло-кремовой кожей и темно-темно-синими глазами. Он был вылитый Джулиан, и я могла в избытке дарить ему любовь, которую не дала его отцу.

С самого начала Джори будто бы понимал, что я его мать. Казалось, он узнавал мой голос, мои прикосновения, даже звук моих шагов. При этом он почти так же сильно был привязан к Кэрри, которая каждый вечер бежала домой из приемной Пола, чтобы подхватить его на руки и часами» с ним играть.

— Нам надо поселиться отдельно, — сказал Крис, стремившийся окончательно утвердить себя в роли отца Джори.

В доме Пола это было невозможно.

Я не знала, что ответить на это. Я любила просторный дом Пола, любила быть рядом с ним и Хенни. Мне хотелось, чтобы Джори тоже радовался этим дорожкам в саду, где я катала бы его в коляске, и он был бы окружен красотой. Мы с Крисом не смогли бы дать ему ничего подобного. Крис ведать не ведал о моих астрономических долгах.

Наверху в доме Пол устроил детскую, где были и колыбель, и манеж, и несколько десятков мягких плюшевых зверюшек, с которыми малыш мог играть, не рискуя пораниться или ушибиться. Время от времени Пол и Крис радостно прибегали домой с одинаковыми игрушками, таращились друг на друга и выдавливали улыбку, стараясь скрыть замешательство. Я была вынуждена спасать ситуацию, восклицая:

— Надо же, одна мысль пришла сразу двоим!

И один подарок приходилось возвращать, но ни разу, ни разу я даже не намекнула, чей же именно.

В июне того года, когда Кэрри исполнилось семнадцать, она окончила среднюю школу. В колледж идти она не собиралась: ее вполне устраивало место личного секретаря Пола. Ее пальчики порхали по клавиатуре пишущей машинки, она поразительно быстро и точно печатала со слуха, но при этом по-прежнему мечтала, что кто-то ее полюбит, невзирая на малый рост.

Видя ее несчастной, я опять кипела яростью при мысли о матери. Я начала прикидывать, что бы такое мне предпринять, когда представится шанс. Не было в живых мужа, который мог бы меня удержать, и я была свободна в своих действиях, чтобы заставить мать за все расплатиться, как платила сейчас за ее грехи Кэрри.

День за днем она наблюдала, как Пол и Крис соперничают между собой за мое расположение и, пытаясь меня завоевать, начинают смотреть друг на друга враждебно. Я должна была разрешить эту проблему, которую следовало бы уладить гораздо раньше. Не попадись на моем пути Джулиан, я была бы теперь женой Пола, Джори был бы его сыном, и все же, все же… Джори я любила, каким он был, а по зрелому размышлению решила, что и совместная жизнь с Джулианом была к лучшему. Я уже не та милая, простодушная девочка: двое мужчин многому меня научили. Отныне я сумею добиться своего, когда придет время увести от матери ее нынешнего мужа. Я буду с ним такой же, какой она была с папой. Я буду бросать на него застенчивые взгляды, такие многозначительные, долгие взгляды. Я протяну руку и поглажу его по щеке… А самое большое мое преимущество состояло в том, что я была копией матери, но значительно моложе! Разве он сможет устоять? И я прибавлю в весе несколько фунтов, чтобы придать большую округлость своим формам и дополнительно подчеркнуть наше сходство.

Наступило Рождество, и Джори, которому еще не исполнилось и года, сидел среди подарков, с растерянно вытаращенными глазенками, не зная, что ему делать и какую игрушку взять первой. Клик, клик, клик — щелкали три фотоаппарата. Но в отличие от меня, Кэрри и Криса, у Пола была кинокамера.

— Баю-бай, спокойной ночи, — тихонько пропела Кэрри моему сыну, укачивая его на сон грядущий в Рождественскую ночь. — Пусть небесное волшебство осенит тебя на Рождество…

Я не смогла удержаться от слез, глядя на нее: сама еще почти ребенок, она так мечтала о собственных детях. Крис подошел ко мне сзади и обнял меня за талию, а я откинулась назад, прильнув к нему.

— Сбегать бы за фотоаппаратом, —шепнул он. — Они так трогательно выглядят вдвоем, но я боюсь разрушить очарование. Кэрри так похожа на тебя, Кэти, только вот рост…

Коротенькое словечко «только». Словечко, никогда не позволявшее Кэрри почувствовать себя счастливой.

На лестнице послышались шаги. Я вырвалась от Криса и подошла к кроватке, чтобы уложить сынишку. Стоя спиной, я ощутила присутствие Пола за дверью, Криса уже не было, он ушел к себе.

— Кэти, — окликнула меня Кэрри шепотом, боясь разбудить Джори. — Как ты думаешь, у меня когда-нибудь будет малыш?

— Конечно, будет.

— Я-то сама так не думаю, — проговорила она и засеменила прочь, а я осталась стоять и смотреть ей вслед.

В детскую вошел Пол, поцеловал на ночь Джори и повернулся ко мне, пытаясь меня обнять.

— Нет, — приглушенно сказала я, — не надо, пока Крис здесь.

Он натянуто кивнул и попрощался, а я до рассвета пролежала не сомкнув глаз, ломая голову, как мне разрешить стоявшую передо мной дилемму.

Джори похоже был вполне счастлив и в такой ситуации. Он не был избалован, не ныл и не плакал, не требовал неизвестно чего, а принимал все как есть. Он мог долго и спокойно сидеть, переводя взгляд с одного из нас на другого, будто изучая и определяя, кто кем ему приходится. У него было терпение Криса, спокойная приветливость Кори, и лишь иногда проявлялась порывистость, доставшаяся ему от отца, как, впрочем, и от матери. Но совсем ничего не напоминало мне в нем о Кэрри, настолько чаще ее он улыбался. Хотя Кэрри возилась с ним, как никто другой. Гуляя с Джори на руках в садах Пола, она показывала ему, чем отличаются друг от друга деревья. Без конца что-то объясняла. Она побудила его повторять слова намного раньше, чем он стал бы это делать сам.

— Посмотри, это дубовый листок, — сказала Кэрри как-то раз, когда Джори уже умел ходить, а в воздухе веял весенний ветер. — У всех деревьев листочки отличаются и формой, и запахом, и на ощупь они разные. Все цветочки раскрываются так, чтобы в них легко могла проникнуть пчела, все, кроме розы. Но маргаритки пахнут не так хорошо, как розы, вот пчелки и пролетают мимо, направляясь прямо к розам, которые так скупы на нектар и так высоко держат головки на стройных стеблях.

Она показала на розу, а потом посмотрела на меня. Потом подвела Джори к маргариткам и анютиным глазкам.

— И знаешь, если бы я была пчелкой, то обязательно наведывалась бы к фиалкам и анютиным глазкам, пусть они и не такие высокие.